Приоткрыв губы, Геката смотрела на Изиду; существо в ответ неотрывно таращилось на нее, словно стараясь пробуравить насквозь, с неослабевающей цепкостью и вместе с тем как на старую знакомую. Геката ничего не говорила, но, когда моргнула, существо моргнуло тоже.
Парис в это время думал о другом. Вся отцова похвальба насчет совершенства четвероногих сторожей втайне вызывала у него улыбку. Лично он с такой оценкой согласен не был; впрочем, обсуждать с отцом эту тему Парис не собирался. Дома, в лаборатории, которую они с сестрой называли «Фабрикой драконов», у них имелись и свои сторожевые псы; интересно было бы при случае стравить их стингеров с его тифоидами. Стингеры были прорывным звеном химерной генетики. Близнецам удалось скрестить в этих животных гены млекопитающих и насекомых — достижение морфогенетики, открывающее множество дверей. Вот в чем преимущество сочетания разрозненных сведений из разных источников (спасибо «Пангее»), А на боях стингеров с такими вот тигровыми псами можно было бы зарабатывать очень неплохие деньги. Сам Парис уже и без того получал неплохую прибыль на стероидной и генной терапии обычных собак бойцовых пород. Новый же рынок мог стать более селективным, а чем эксклюзивней товар, тем выше цена.
— Неплохо бы выставить два десятка пар таких созданий и сделать на этом бизнес, — как бы между прочим сказал он. — Одно фото и пара картинок со скелетной спецификацией нам по имейлу, и можешь выставлять свою цену.
Сайрус покачал головой.
— Братьев от одного помета я бы, пожалуй, и продал. А вот о сучках даже разговора нет. И не рассчитывай.
— Тогда цена упадет.
— Зато рынок удержится, — заметила Геката, удостоившись от отца одобрительного взгляда. — Надо продавать рыбу, а не учить заказчиков рыбачить.
Парис лишь пожал плечами. В этом аспекте мнения у отца и сестры традиционно совпадали. Что до Париса, то он был сторонником постоянного выведения на рынок новых продуктов, а не его поддержания за счет уже освоенных.
— Что ж, давай хотя бы оформим заказ на самцов, — сдался он.
— Переговоришь с Отто, — махнул рукой Сайрус, закрывая тему. — Ну а как у нас дела по берсеркам?
Геката задумчиво огладила юбку на коленях.
— По причинам, которые нам все еще не до конца ясны, у трансгенного процесса стали проявляться кое-какие неожиданные побочные эффекты. Начнем с плюсов: физическая сила у них оказалась примерно на десять процентов выше ожидаемой. А вот разумность, судя по всему, идет по нисходящей. Нет, они не дебилы, но слишком уж полагаются на свои инстинкты и все меньше на рассудительность. Однако и это не самое главное. У клиентов вызывает озабоченность их уровень агрессивности. Если она будет с каждым новым заданием возрастать такими темпами, то это в конце концов приведет к неподконтрольности командам, что сократит их срок практического применения.
Сайрус открыл было рот, но тут встрял Парис:
— Понятно, что плановое устаревание — часть любого производственного процесса, равно как и постепенный выход продукта из строя. Но здесь что-то уж слишком быстро. От нас ждут подробных отчетов о шести обязательных полевых испытаниях, и вот именно по фактору агрессивности мы перед клиентурой втыкаемся. Можно было бы наплевать, если б уровень буйства вырос на три-четыре процента: прогнали бы что-нибудь насчет естественной вариабельности трансгеники или еще какой-нибудь белиберды. Но у нас налицо, извините, рост агрессивности на пятнадцать и семь десятых, причем это только между первым и третьим испытаниями!
Сайрус поджал губы.
— Ах вон вы о чем, — вздохнул он. — Понятно. Это выше, чем у наших самых неудачных компьютерных моделей.
— За один лишь раз почти на восемь процентов, — сказала Геката. — В обратной пропорции к падению разумности. Такую математику поведенческого сдвига никому не впаришь.
— Это только у сигомов?
Сигомов поставлять на рынок было проще простого, да вот беда: очень уж непредсказуемы они были в плане аномального поведения и иных проблем, связанных с чехардой в генетике. Гораздо стабильней, можно сказать идеальными в сравнении с ними, были частично модифицированные организмы, но их приходилось выращивать от эмбриональной стадии до полной зрелости (у берсерков она теоретически наступала в пятнадцать — двадцать лет). Большей скороспелости близнецы добивались тем, что проводили модификации через введение вирусных векторов, несущих в себе экзогенные фрагменты ДНК. В итоге рост протекал быстрее, но намного больше становился риск неожиданных мутаций.
— Именно, — сказала Геката. — Просто для испытаний у нас нет среди них в полной мере вызревших.
Сайрус, откинувшись в кресле, уронил голову на грудь и погрузился в размышления. Геката с Парисом молча ждали, что он скажет.
— Я сомневаюсь, что вы распознаете эти проблемы в генетически модифицированных животных. Разные парадигмы, разные результаты. Причем в модифицированных животных сложно контролировать несовместимость случайных, выбранных наугад генов. Даже если вы ген этот подавите, он все равно рано или поздно неизбежно себя проявит, а с ним выйдут наружу и нежелательные черты.
Близнецы ждали. Все это они прекрасно знали сами, но перебивать Сайруса было чревато взрывом его темперамента, что не сулило их взаимоотношениям ничего хорошего. Сайрус какое-то время жевал губами, сузив глаза и уйдя куда-то вглубь себя.
— А какие шаги предприняли вы? — спросил наконец он.
— Да пока никаких, — сказала Геката. — Сомалийский тест прошел буквально накануне, и люди у нас все еще заняты подсчетами.
— Впрочем, задумки кое-какие есть, — заметил Парис. — Так, баловство. Скажем, с началом атаки активизировать в организме какой-нибудь гаситель допамина, эдакий временной демпфер. Чтобы за счет его в разгар боя пережигать в берсерках допамин, остужая их пыл.
Сайрус поморщился.
— Это лишь примочка, а не лекарство. Кроме того, ни один из таких гасителей не будет достаточно надежным. Берсерки — вещь настолько новая, что аналогов им и близко нет. А всплеск адреналина, а прочие факторы вы учли? Тут одних химикатов на выверку нужной дозы уйдет невесть сколько да стараний полгода. Да еще полгода на то, какую именно дозу подобрать под каждого отдельного берсерка. — Он покачал головой. — Нет. Хорошая теория, но непрактичная. Медикаментами здесь дела не сделаешь.
— Да знаем мы, — нетерпеливо бросил Парис, скорчив гримасу. — Потому и прилетели. Идей у нас море разливанное, а вот времени воплотить их на практике уже нет. У нас контракты с жесткими графиками поставок. Рынок с начала года мы раскрутили донельзя, а тут вдруг, как снег на голову, все эти недоработки: когнитивный диссонанс и прочая хрень. А покупателям вынь да положь оплаченный продукт.
— Да имел я ваших покупателей! — рявкнул Сайрус, так, что тигровые гончие по обе стороны трона чутко напряглись. — И всех ваших зазывал в придачу! Языком треплют, а как все толком обустроить, ума не хватает!