— Я знаю, — кивнул Отто и легонько похлопал патрона по плечу.
— Разумеется, — воскликнул Сайрус со своей милой, так хорошо знакомой стариковской сумасшедшинкой, — мы сможем, по крайней мере, расчистить путь новым богам! Для того мы и здесь. Мы хотя бы увидим, как грязные, посконные народы-отребья — негры, евреи, цыгане и прочие поганые выродки — сгинут с лица земли. Не просто уменьшатся числом, а канут навеки! До этого-то мы доживем!
Отто взглянул на наручные часы, стрелки которых были выставлены на вожделенное вымирание. Он показал цифры Сайрусу. «Die Vernichtungs Welle». Волна вымирания.
Вид этих слов и цифр волшебным образом преобразил лицо Сайруса. Из-за облаков печали в секунду, равную биению сердца, проглянуло солнце великой радости.
— Ничто нас теперь не остановит, — просветлев, произнес Сайрус.
— Ничто, — согласился Отто.
«Улей».
Воскресенье, 29 августа, 15.51.
Остаток времени на Часах вымирания:
68 часов 9 минут (время местное).
Коридор был длинным и узким, двери здесь шли только по правую сторону. В одной из комнат мы наткнулись на частично обглоданный труп — небольшой, тощенький. Обезглавленный.
— Бог ты мой, — выдохнул Банни. — Надеюсь, это не наш Малой?
— Это, похоже, женщина, — рассудил Старший и уточнил: — Была.
Вокруг тела тоже были следы лап, смазанные, причем, похоже, двух размеров. Я прикрыл дверь, и мы продолжили путь — вдоль той самой синей линии, что вроде как должна была вывести нас на мальца. Хотя я велел ему спрятаться, поэтому мы могли идти и не в ту сторону, а связаться с сигомом и назначить более удобное место встречи у нас возможности не было. Невольно вспомнился тот безглавый труп; хорошо, если Старший прав.
Мы прочесали все комнаты, не найдя там никого похожего на подростка. Трижды мы пересекались с охранниками и трижды их укладывали. К счастью, на пути больше не попадалось тех гребаных собак, или как их еще называть.
Внезапно в ухе резко пискнуло, и тут же послышался четкий голос:
— Глушение снято. Сканер включен, — доложил Старший. — Есть связь на линии.
Я не мешкая переключился на командный канал.
— Блиндаж, Блиндаж. Вызывает Ковбой.
Тотчас в наушнике раздался голос Грейс Кортленд:
— Блиндаж на связи! Ковбой, пропащая ты душа! Наконец-то тебя слышно! Вот радость-то!
— А куда я денусь.
— Дьякон тоже тут, Ковбой, — послышался голос Черча. — Доложите обстановку.
Я скупо обрисовал ситуацию.
— Команда медиков и полная поддержка на подходе, — сказал шеф. — Минут через пятнадцать.
— Нашего местного друга пока не нашли, — сообщил я. — Но думаю, теперь контакт установим. Передайте медикам: надо остерегаться животных неизвестной породы. Похожи на собак, но размером с тигра. Двух мы убрали, но они очень, повторяю, очень опасны. Это не зоомагазин, так что разить сразу и наповал.
— Вас понял, — сказал Черч (слышно было, как Грейс сзади буркнула: «Гадский род»). — Ковбой, у нас дополнительная информация. Разговор на охоте мы расшифровали по губам. В основном интереса не представляет: разное о погоде, дичи, москитах. Золото мы нашли в обмене репликами, когда охотники остановились хлебнуть из фляжек. Мы еще толком не уяснили конкретный смысл, но содержание очень впечатляет. Скидываем вам на нетбук.
— Гляну потом.
— Если вы не под обстрелом, глянуть нужно сейчас, — потребовал шеф.
— Вас понял, — ответил я сдержанно, хотя, честно говоря, хотелось вспылить.
Вынув нетбук, я нажал на клавиши. Запись вышла на дисплей сразу же: фрагмент разговора между одним из неопознанных американцев и Гарольдом Сандерлендом, братом сенатора. Вначале шло примечание переводчика: «Неизвестный человек курил сигарету, что осложнило перевод. Неразборчивые места и слова указаны».
Неизвестный американец: А где ты будешь во время Волны?
Гарольд Сандерленд: А плевать. Хоть где, лишь бы не в Африке.
Неизвестный американец: [неразборчиво] …Оно же не сразу произойдет. [неразборчиво]… Это ж месяцы понадобятся [неразборчиво] столько ниггеров поубивать.
Гарольд Сандерленд: Ну да, а если перекинется? Какой-нибудь белый мудак, которому хер пристроить некуда, возьмет и вставит негритоске, и тогда у нас…
Неизвестный американец (качает головой): Отто сказал, это [неразборчиво] так не действует. Иначе им пришлось бы [неразборчиво] половину Южной Африки.
Гарольд Сандерленд: Ну да. Помнится, и про СПИД говорили: не передается от обезьян людям, а потом то ли какой-то пидор макаку отделал в сраку, то ли…
Неизвестный американец: Это был макак-резус Эйнштейн, и я не [неразборчиво] оно вдруг взяло и передалось. Я у Отто насчет этого спрашивал, так он [неразборчиво] подмигнул эдак по-хитрожопому, будто ему что-то известно.
Гарольд Сандерленд: Ага, так что лучше этому задроту австрийскому впредь с прогнозами не ошибаться, а то не хватало мне еще от какой-нибудь гребаной болезни окочуриться.
Неизвестный американец: Ну понял. [Следующее предложение неразборчиво: рука находится на сигарете и блокирует губы.]
Гарольд Сандерленд: Вот и я понял.
Неизвестный американец: А я, знаешь ли, подумываю все же [неразборчиво] дать деру уже до первого сентября.
Гарольд Сандерленд: А я считал, ты доверяешь Отто.
Неизвестный американец: Доверять-то доверяю, но лучше не рисковать. Вот вдарит эта гребаная Волна вымирания, и тогда не хотелось бы мне [остаток фразы неразборчив].
Пока я это читал, кровь в моих жилах превратилась в ледяную кашу. Я тронул наушник.
— Это все, что там было?
— Да, — ответил Черч.
— Теперь понятно, отчего Малой счел, что мы заинтересуемся.
— Замечания, соображения?
— Не скажу, что меня переполняет гордость.
— Оттого, что ты белый человек? — спросила Грейс.
— Оттого, что я углеродистая жизненная форма. И честно признаться, очень бы хотелось порезвиться с обоими этими голубями.
— Соглашусь.
— А переводчик точно уловил те слова, «Волна вымирания»? Ошибки не может быть?
— Никакой. Тебе это говорит что-нибудь?
— То же, что и вам. Кто-то собирается напустить на Африку повальный мор, мишенью для которого станет темнокожее население. Есть такое дело?
— Этим занимается доктор Кто, — ответил шеф. — Большинство свирепствующих в Африке болезней обусловлено плохим здравоохранением, нехваткой продовольствия и грязной водой. Типа того. Болезни, соотносящиеся с расовыми группами, объясняются скорее генетическими, чем вирусными или бактериальными факторами.