– Ага, смотри, это главный у них! – обрадовалась Катька новому персонажу. – Вот сейчас самая торговля и пойдет! Слушайте, мужчина! – обратилась она к нему и вернулась к прилавку, старательно виляя бедрами. – Нам скидочка нужна!
Мужчина мельком посмотрел на девушку, не очень скрывая брезгливость, перевел взгляд на Аглаю, улыбнулся, как кобра кролику, если кобры улыбаются.
– Эй, ты! – громогласно потребовала внимания к себе Куницына. – Я к тебе обращаюсь, арабчик! Давай, клиент всегда прав, скидку этой даме!
Мужчина сделал рукой жест, читавшийся однозначно, как приказ вывести эту женщину из магазина.
– Ты что, козел, тут показываешь?! – заорала Катька. Пьяная – не пьяная, а жест она истолковала правильно. – Совсем охренел?! Ты кто тако-о-ой?! Продавец сраный, вот и торгуй, обхаживай клиентов!
И она перегнулась через прилавок, пытаясь ухватить египтянина за руку. Мужчина сделал шаг назад от тянущейся к нему руки, а его охранник шаг вперед.
Все! Аглая рванула к Катьке, схватила ее на этот раз, как клещами, и поволокла на выход, прошипев предупреждающе:
– Заткнись! Только слово скажи, убью!
– Ты чего? – опешила Куницына.
Глашка выволокла ее за дверь, развернула к себе лицом и очень доходчиво пообещала:
– Я тебе сейчас в морду дам! Вот только вякни что-нибудь! Стой и жди меня! Это ясно?
– Ясно, – проблеяла Катька, обалдев от такого напора всегда спокойной Стрельниковой.
Аглая вернулась в магазин. Хозяин, или кто он там, и продавец, обслуживавший Аглаю, тихо о чем-то переговаривались, мужчина-покупатель уже сделал свою покупку и расплачивался.
– Простите, – подошла к прилавку Аглая, продавец тут же выдал дежурную улыбку.
А вот тот, уважаемый, смотрел на Глашу в упор и не улыбался. У нее побежали по спине леденящие мурашки.
– Моя знакомая немного выпила, и от солнца ей нехорошо, – принялась любезно объяснять она по-английски. – Простите, она не хотела никого обидеть!
Продавец понимающе закивал – мол, прощаем, всякое бывает. Аглая ответила любезной улыбкой:
– Я хотела бы расплатиться и забрать украшения.
Она заплатила полную первоначальную стоимость, очень сильно надеясь, что это поможет избежать последствий скандала. Но уже точно знала – не поможет!
Этот мужчина, главный здесь, не забудет, не простит и не оставит без последствий инцидент. Он что-то решил! Решил за нее и дурную Катьку! Глашка чувствовала, все в ней просто орало об опасности!
Но она выдержала тон, приняла пакет с покупкой, приветливо улыбаясь, кивнула и посмотрела еще раз на того, главного.
О-пас-ность! Вот что он излучал.
Разглядывал ее как человек, приобретающий некий товар. Да и обманчиво-приветливые улыбки и взгляды продавцов, уже знавших приговор, вынесенный этим русским женщинам, ничего хорошего не обещали.
Аглая развернулась уходить и, уже взявшись за ручку двери, почему-то повернула голову и встретилась взглядами с тем самым покупателем, который стал невольным свидетелем Катькиного бенефиса.
Он был чем-то похож на араба, но более светлая кожа и удивительные голубые глаза выдавали в нем европейца, и смотрел он на Аглаю задумчиво и с сочувствием.
Да, есть чему сочувствовать!
Глашка выскочила из магазина, на бегу схватила Катьку за предплечье и потащила за собой, стараясь как можно быстрее уйти от магазина.
– Ты что, отпусти! – потребовала неудавшаяся торгашка.
– Заткнись! – отрезала Глашка так, что Катька замолкла, словно подавилась.
Всю дорогу в такси до отеля Аглая чувствовала спиной, телом недобрый взгляд – вот как выскочила из магазина, так и чувствовала! Она оборачивалась несколько раз, но, разумеется, никого не заметила, и в такси вертелась, все смотрела в заднее окно, но машин оказалось много – пойди разбери, следят за ними или это у нее от волнения уже глюки начались.
Не выпуская из жесткого захвата руку сопротивляющейся Куницыной, Аглая притащила коллегу в номер. Не раздевая, проволокла в ванную, открыла до упора кран с холодной водой и подставила под струю Катькину голову. Куницына орала, верещала, материлась, вырывалась, брыкаясь ногами, хватаясь за Глашкины руки.
Ага! Сейчас! Восемь лет профессионального спорта, интернатовского выживания и жгучее желание навалять этой дуре всерьез! А еще Аглая была на полголовы выше маленькой полноватой Куницыной и в тысячу раз злее сейчас!
Она держала ее долго, потом затолкала под душ. Вытащила, помогла переодеться и приступила к этапу второму – вливанию в организм Кати Куницыной минеральной воды в больших объемах. Когда коллега даже кричать и ругаться устала, присмотревшись к ней, Аглая спросила:
– Ну что? Все? Протрезвела?
– Ты больная! – проорала Катька.
– Что, еще в душ холодный? – спокойно размышляла Глашка, посматривая на нее.
– Хватит, – проворчала подруга-курортница. – Протрезвела я!
– Вот что, Катя, – принялась объяснять Аглая, – нам надо уезжать, прямо сейчас.
– Ты что, о…ла? – матерно высказалась Куницына и уставилась на Глашу расширившимися глазами. – Куда уезжать? С какого перепугу?
– А с такого, дорогая подруга, что ты оскорбила богатого и влиятельного египтянина, и, судя по взглядам, которыми он сопровождал наше отбытие, прощать и забывать оскорбление он не собирается.
– Да положить с прибором на его обиды! – возмутилась Катька. – Ну и что?! Обиделся он, чурка египетский! Да хоть сто раз! Что он нам может сделать? Ничего!
– Очень даже может, мало того, имеет полное право! – уверила Аглая.
– Да какое право? Что ты несешь? – возмущалась беспредельно Куницына.
– Я не устаю удивляться человеческой тупости и упертому идиотизму! – покрутила головой от избытка чувств Глашка. – Вы приезжаете отдыхать в чужую страну, не потрудившись хоть немного ознакомиться с их законами, укладом жизни, правилами! Так приехали и что хотим, то и воротим – гуляй, рванина! Это арабская мусульманская страна со своими весьма жесткими законами как уголовными, так и социальными и религиозными! Ты хоть понимаешь, что по их законам любой полицейский тебя мог арестовать и доставить в участок только за твой внешний вид! У них уголовным правом запрещено женщинам появляться в общественных местах с оголенным телом! Они исключение делают только для туристок, потому что туризм – основная статья доходов государства! И то до определенной степени! То, как ты была одета, – это все равно что голой по Красной площади скакать! Да еще пьяная! Здесь это возможно только в резервациях типа отель! В этой стране алкоголь запрещен Кораном! Неужели не понятно, что, приезжая в любую страну, ты автоматически подпадаешь под их законы? И обязана их исполнять! Но ты, идиотка, нарушила все, что могла! Ты оскорбила мужчину, араба, мусульманина, и не какого-то мальчика-посыльного, а уважаемого, богатого, а значит, властного человека, да еще в присутствии свидетелей! Ты хоть понимаешь, что это такое? Своим внешним видом и пьяным состоянием ты уже дала понять местным, что уважать тебя не за что и за тобой никто не стоит. У них такие обычаи и правила! При этом ты умудрилась нанести серьезное оскорбление мужчине! Я вообще удивляюсь, как нас не арестовали прямо на рынке! По их законам этот человек может обратиться в полицию, и сто один свидетель подтвердит его слова, и тебя обязаны арестовать и отдать под суд!