Торжественный ужин проходил в сплошном веселье. У них так всегда — любые застолья и посиделки — смех, шутки, рассказы веселые. Но нынче Николай как?то выпадал из общего хоровода — кивал, поддакивал невпопад и улыбался чему?то.
Вера Максимовна, легонько похлопав Аглаю по руке, обратила ее внимание на Колю, многозначительно кивнув головой в его сторону, витавшего в каких?то своих мыслях, загадочно улыбаясь.
— Да, я уж заметила, — прошептала ей Глашка. — Что это с Алтаем?
— Не знаю, — шепотом же, заговорщицки поделилась Колина мама. — Он всю дорогу такой был, нас не слушал, улыбался чему?то. Я думаю, тут без девушки не обошлось.
— Щас выясним! — пообещала Глашка, заметив, что Коля поднялся из?за стола и направился в кухню.
— Глашенька, Алтай сам расскажет, когда созреет, — заметив эти маневры и перешептывания, пытался остановить ее Глеб.
— Ну да, а я что, ждать должна? — возмутилась Аглая, поднимаясь со стула.
— Видимо, нет… — рассмеялся Генералов.
— Так, давай?ка колись, Алтай! — воинственно заявила Глашка, торопливо врываясь в кухню.
— Ты о чем, Стрелка? — предпринял попытку уйти от допроса Николай.
— Коля! — призвала к порядку Глашка. — Ты кому пытаешься ввинтить? Ау! Алтай, это я, твоя подруга Аглая! А там сидит мой муж разведчик! Ты же весь вечер такой загадочный, чему?то улыбаешься, нас вообще не слышишь, выпал из пространства! Давай признавайся, кто она?
— М?м?да! — безнадежно согласился Николай.
— Ну, Коля?я?я, не томи! — поторапливала Глашка.
— Ее зовут Кира, — признался Коля и снова чуть мечтательно улыбнулся.
— И… — подталкивала Глашка.
— Глаш, это длинная история.
— Вчера еще этой истории не было, значит, не очень длинная! — настаивала подруга.
— Ладно, — смилостивился Крайнов, — давай чай отнесем, и я всем расскажу, чтобы ты не утруждалась пересказом.
— Ну что? — спросил Генералов, усмехаясь, когда Аглая с Николаем вернулись в комнату.
— Алтай обещал расколоться принародно! — объявила Глашка, села на место, прижалась к мужу и поторопила: — Ну, давай, Коль, рассказывай!
Он рассказал. Как они встретились в аэропорту, и она его узнала, про то далекое лето и как она играла на пианино, а они с мальчишками лазили через забор — рассказал немного иронично, с налетом легкой грусти по ушедшему безвозвратно.
— А я ее помню! — обрадовалась Вера Максимовна. — Леш, ты тоже должен ее помнить! — обратилась она за поддержкой к мужу.
— Конечно! — уверил с энтузиазмом Алексей Михайлович. — Пианистка!
— Ну да! — И Вера Максимовна принялась рассказывать: — Ты же, Коленька, не мог больше ездить к Галочке, все время на сборах, а мы с папой каждое лето к ней наезжали по выходным. Помню, приехали на следующий год после тебя, услышали, кто?то играет, спросили Галю, а она смеется: «Мы, говорит, тут культурными стали, прям музыкально образованными, куда там! Все ближайшие соседи с одиннадцати до двух дня каждый день выключают радио, телики, все газонокосилки и шумные электроприборы и — в огороды! Тишина стоит, только музыка раздается! Даже ребятня не орет. Мы ей предлагали вывешивать на заборе программу концерта: название произведения и композиторов, а она хохочет, говорит, что играет по вдохновению, без программы!»
— Она великолепно играла! — поддержал жену Алексей Михайлович. — Заслушаешься! А сама такая худенькая, тоненькая, девчонка совсем! Еще у нее, помнишь, Вер, такой странный цвет волос был: не то рыжий, не то переспелой пшеницы, но необыкновенный.
— Хорошая девочка! — вынесла окончательный вердикт Вера Максимовна.
— И что? — любопытничала Аглая. — Вы как?то договорились встретиться?
— В среду показательный концерт ее учеников, я обещал устроить видеосъемку, уже со Славой предварительно созвонился. Ну и сам поприсутствую.
— Ой, я тоже хочу на концерт! — тут же загорелась Глашка.
— Глаш, — возразил Генералов, — дорога сложная, снег, мороз. Думаю, Алтай нас с девушкой скоро познакомит, а на концерт в следующий раз съездим.
Аглая театрально преувеличенно вздохнула и положила голову мужу па плечо.
— Ладно, — согласилась с аргументами она.
Николая восхищало, как общаются эти двое. Аглая никогда не спорила с Генераловым по важным и серьезным вопросам, по мелочам несущественным целые представления устраивала — шумела, хохмила, превращая все в шутку и фарс. Но если дело касалось чего?то действительно важного, то она высказывала свое мнение и видение проблемы, после чего предоставляла окончательное решение принимать мужу. Николай как?то поделился с ней своими наблюдениями об этом, а Глашка даже подивилась:
— А зачем мне с ним спорить, если у меня нет противоречий? Ради принципу и отстаивания своей самости? Не вижу в этом смысла! Это ж Генералов, он практически никогда не ошибается. Ну а если ошибается, да и фигли бы с этим, но я что?то такого не припомню. Я уважаю его и полностью ему доверяю, как мужу, как мужчине, как человеку, гораздо больше меня знающему, доверяю его способности нести ответственность за семью. И все. Зачем вмешиваться в мужскую ответственность и в мужские дела? У меня вполне хватает своих.
Потрясающе. Она всегда была не такая, как все, иная. Большинство современных женщин зорко следят за своим равенством с мужчинами и даже превосходства в чем?то, и будут спорить до хрипоты, скандалить, отстаивая свое мнение. И это гробит, уничтожает природное, божественное предназначение мужчины быть главой семьи, нести за нее ответственность, принимать решения, а в семьях подрастают мальчики, которые поколение за поколением растут, принимая за норму такие отношения родителей, когда мать позволяет себе принижать отца, порой и оскорбляя его. А потом с тем же тупым упорством женщины негодуют, что современные мужчины слабы, ленивы и безответственны. Пардон, а кто их такими сделал?
Вот на хрена, объясните, вам до усеру надо было втемяшивать мужу, что вы умнее и лучше знаете, как и что делать? В результате вы получили полную меру ответственности как за женские дела и обязанности, так и за мужские, и прекрасное дополнение к интерьеру в виде мужа на диване.
Конечно, никуда не денешься от исторических реалий в виде комиссарш в кожанках, строек коммунистических, войны, которая тяжким бременем легла на женские плечи: «я и баба и мужик» — было чем проторить эту дорожку. Но как правильно заметили раскаявшиеся феминистки: «Войну полов мы уже выиграли, теперь кормим пленных».
И только мудрые женщины, одаренные божественным чувствованием истины, живут по простым законам — есть мужская ответственность, есть женская — и все. А еще они знают кучу женских секретов, эти мудрые женщины, что притягивает к ним мужчин неодолимо.
Николай, отчего?то погрузившийся в эти странные философствования и рассуждения, выключившись из общего разговора за столом, подумал, что Кира, наверное, такая же, как Глашка — не из этого времени, с нестандартным видением и восприятием жизни, с каким?то иным мировоззрением, более глубоким, чистым, что ли.