Подняв глаза от пола, я увидела пару изящно вышитых домашних туфель. Переведя взгляд выше, я отметила бесформенный халат вроде одежды для единоборств, а над ним — насмешливое лицо Тритона. Демоница снова была лысой, даже брови исчезли.
Увидев, что я на нее смотрю, она брезгливо сморщилась.
— Ну правда же, Ал, лучше надо работать, — сказала она медленно, растягивая слова. — Ты чуть не дал ей себя убить. Снова.
Ал? Вот чья рука, наверное, у меня на спине.
— Рэйчел? — повторил Ал тревожно, склонившись ближе. Это его я слышала в том нигде, откуда только что вернулась.
Рука его упала с моей спины, и я села, подтянув ноги к груди, уткнувшись лбом в колени, прячась от всех.
— Она-то что здесь делает? — буркнула я, имея в виду Тритона.
Мне было холодно до дрожи.
— Это она, — сказал Ал с явным облегчением, поднимаясь. — Спасибо тебе.
— Не благодари, это было не бесплатно.
Громко прошуршали ее туфли, но я не стала смотреть. Я была жива. Одна в собственном разуме. Там побывал Ал — не знаю, что он там увидел.
— Я должна выдвинуть против тебя обвинения в необычайной глупости, раз ты позволил ей пробовать это сделать в одиночку, — сухо заявила Тритон, и я сделала глубокий вдох. Очевидно, еще не кончилось.
— Для начала: она бы не была одна, дай ты мне подходящую душу, — ответил Ал, и я вздрогнула, когда мне плечи укрыло одеяло с запахом жженого янтаря. — Ты с ума спятила — выдать мне Кратиона? Он же был психом!
— Это ты так считаешь, — самодовольно ответила Тритон, и я подняла голову. — И вообще типично мужской ответ, — добавила она, глядя на меня. — Все виноваты, кроме тебя. Ты бросил Рэйчел в процессе создания очень опасного проклятия. Мог взять ее с собой. Мог взять с собой бутылку. Но ты ее просто бросил. Посмотри фактам в глаза: у тебя ума не хватит ребенка воспитывать.
— Ты нарочно это сделала! — возмутился Ал с интонациями мальчишки, кричащего «Нечестно!». Но при виде самодовольного лица Тритона он отвернулся с досадой.
Я, продолжая трястись, плотнее завернулась в одеяло. Руками. Своими руками. Своими. Поглядела на бутылочку на столе, где снова клубилась зелень, — и на глазах слезы выступили. Хотелось смеяться. Плакать. Блевать.
— Что она здесь делает? — спросила я уже громче.
— Кратион был безумен, — ответил Ал. — Загнать его обратно в бутылку одному было бы не под силу.
Я пощупала шерстяное одеяло. Было у меня нехорошее чувство, что Тритон пыталась меня убить.
— Вы были у меня в голове? — спросила я уже со страхом.
Тритон слегка вздохнула с сожалением, молча прошлась по комнате.
— Нет, — сказала она неохотно и остановилась возле Пирса, лежащего грудой под пустым гобеленом. Даже движущиеся фигуры из утка и основы испугались ее и спрятались. Пирс ощупывал распухшую губу и был мрачен — быть может, даже напуган. Я вообще удивилась, что он здесь.
— Ал воспользовался прерогативой учителя, — сказала она, проведя пальцами по его волосам. Пирс замер. Сжатые губы выдавали его злость. — Я только сунула душу в бутылку, когда Ал ее из тебя вынул. Галли, если уж не проявляешь способностей сохранить ее в живых, я ее у тебя заберу, а тебе дам собаку.
У меня глаза на лоб полезли. Страх вздернул меня на ноги, и я зашаталась, потом оперлась на стол, чтобы не упасть.
— Это я была виновата, а не Ал. И со мной ничего не случилось, видишь? Нет, правда. Все уже нормально.
Ал ощетинился:
— Я не оставлял ее одну. Я ее оставил на попечении своего доверенного фамилиара. Проклятие было запущено случайно — на что ты, вероятно, и рассчитывала.
Доверенного фамилиара? Я посмотрела на Пирса, понимая, что смех сейчас прозвучал бы истерически.
— Оправдываешься, — бросила Тритон, явно видя его насквозь. — Он пытался спасти ей жизнь, я это вижу в его мыслях. — Она убрала упавшую прядь с лица Пирса. — Ему умения не хватило, а не присутствия духа. Но он был здесь, а тебя не было. — Она повернулась к Алу, улыбаясь. — Подумай об этом перед тем, как его убить.
— Убить? — удивился Ал. — Зачем мне его убивать?
Ну, да, если учесть, что он у Ала доверенный фамилиар, но Тритон посмотрела на большие чашки кофе, пролитые на пол, и Ал застыл. Глаза его метнулись к Пирсу, потом ко мне, и он уже их не отвел, что меня напугало. Он подумал, что Пирса освободила я. Кофе ведь откуда-то появился, а прыгнуть по линии я не могла.
— Предупреждений больше не будет, Ал, — сказала Тритон, и мы с Алом оба резко обернулись к ней. — Твои ошибки начинают сказываться на всех нас. Еще одна — и я ее заберу.
— Ты это задумала. Ты мне подсунула плохую душу. Это проклятие не сдержало бы Кратиона, даже будь оно исполнено верно.
Ал кипел, но даже тень силы не исходила от его рук, и я поняла, что он знает: Тритону лучше не угрожать в открытую.
От растущего напряжения у меня мурашки побежали. Тритон — сумасшедшая, но схватку Ал проиграет. Принадлежать ей я не хотела. С Алом у нас соглашение, а с Тритоном будет просто: хозяин и рабыня.
— Да все со мной в порядке! — сказала я настойчиво, покачиваясь и чувствуя, как пульсирует локоть. Наверняка им обо что-то сильно треснулась. Об Ала, быть может? Не помню.
Скривив губы чуть ли не в улыбке, Тритон шмыгнула носом, будто учуяв вонь.
— Не понимаю я этой верности. Он же зря твое время тратит, Рэйчел. Драгоценное, потому что его у тебя крайне мало, если не поостережешься. А ведь ты могла бы быть настолько сильнее, настолько быстрее! Ты поторопись, пока я не припомнила чего-нибудь еще и не решила, что ты опасна.
И она исчезла — даже пламя свечей почти не шелохнулось. Ал испустил громкий вздох и обернулся ко мне:
— Ах ты дура проклятая!
Он шевельнулся, я отшатнулась, поскользнулась на черном полу и хлопнулась. Рука пронеслась там, где я только что была, и я отползла назад, пока не стукнулась об очаг.
— Ты его освободила! Ради чашки кофе! — бушевал Ал.
— Неправда! — возразила я, сжавшись в предчувствии удара, когда он навис надо мной. Дать сдачи? Ничего себе идея. Ладно, получу, что причитается. Отдам потом Пирсу.
— Алгалиарепт! — крикнул Пирс, и Ал запнулся: звук его имени вызова заставил его задержаться. Но остановил его звон серебра по мрамору, и он же заставил меня вздрогнуть, а не Алова ладонь. Заговоренная полоска серебра подкатилась к нам, повертелась у ног Ала и затихла.
— Я и без нее умею уйти от твоей плети, демонское отродье, — мрачно сказал Пирс, и от его голоса у меня внутри что-то сжалось.
Он говорил решительно, с угрозой и совершенно без страха. Я похолодела при виде Пирса, стоящего широко расставив ноги, и с пальцев его уходила чернота, когда он сжимал их в кулаки. Глаза его обещали драку.