— Значит, будем мерзнуть, пока не научишься. Попытайся не извести всю растопку, она денег стоит.
Видя, что я ворошу пепел в поисках каких-нибудь признаков жизни, он подошел ко мне и положил рядом с мешком зловещего вида церемониальный нож с изображением изогнувшейся женщины.
— Ну можно же просто отопление включить? — заныла я.
Приемная у него была как дворец, обыкновенная кухня, где спал Пирс, исполнена в современном стиле, а спальню Ала я, слава богу, не видела. А для этого помещения он выбрал деревенскую обстановку.
— Здесь нет труб, — ответил он рассеянно, задумчиво перебирая запасенные свечи.
Я кивнула. Ну, да. Даже наспех поставленный круг будет надежен.
Посмотрев на каминную полку, где все также рядом с Рыбкой стоял Кратион, я поежилась. Вообще говоря, насколько часто мне будет нужна защита от баньши?
Ал со стуком задвинул ящик, выложил небольшую тонкую дощечку (похоже, красного дерева) рядом с солью и свечами.
— Пришла уже в себя? — спросил он с хитрецой.
И снова у меня голова кивнула. Я бросила в яму кусок дерева, зарыла его в пепел, чтобы оно приняло на себя огонь.
— Да, — ответила я кратко, думая, что пепел у меня на руках пахнет лучше жженого янтаря, пропитавшего все помещение. Дома надо будет душ принять.
— Жаль. — Ал отвернулся, осмотрел полку с металлическими штучками и взял одну — похоже, наугад. — Мне ты нравишься, когда пьяная. С тобой тогда веселее. Сделать тебе пирог?
Он злобно улыбался, и я скривилась, увидев румяное лицо и козьи глаза. В тусклом свете они казались почти нормальными. Я уже набрала воздуху — сказать ему, куда он может засунуть свой пирог, как он вдруг дернулся, обернулся к очагу, и в глазах загорелся охотничий огонек.
— Я так и знал! Мелкий поганец! — прошипел он шепотом, бросаясь через всю кухню.
Я встала. Пирс вдруг возник возле малого очага — прямо в лапах у Ала.
— Попался! — зарычал Ал, держа его за горло рукой в белой перчатке. Пирс вытаращил глаза и тут же их зажмурил — за секунду до того, как Ал приложил его головой о каменную полку. Раздался неприятный тупой звук, Рыбка плеснул хвостом, а Пирс застонал от боли. Его рука взлетела в воздух, кофейная чашка из квартиры Ника выкатилась на каменный пол и разбилась.
— Осторожно, Кратион! — крикнула я, видя, как наклонилась бутылка. Но она качнулась обратно, и ничего с ней не случилось.
— Будешь знать, как грозить мне Тритоном, — объяснил Ал. — Я твой хозяин. И не забывай этого.
— Ал! Перестань! — крикнула я, когда Ал снова ударил Пирса о каминную полку. — Кратиона сбросишь!
— А это за то, что не остался, когда я тебе велел, — прорычал демон, но Пирс его вряд ли услышал. Глаза его закатились, он повис мешком в руках у Ала.
— Ал! — крикнула я еще раз, и он разжал пальцы. Бесчувственный Пирс рухнул на очаг.
Демон обернулся ко мне, и я остановилась у стола как вкопанная, пораженная его кипящей злостью. У него за спиной горел слабый огонь, у ног его лежал неподвижный Пирс.
— Что с тобой стряслось? — спросила я. Мне хотелось посмотреть, как там Пирс, но глаза Ала смотрели оценивающим взглядом поверх дымчатых очков, и руки в белых перчатках сжимались в кулаки.
— Единственное, почему ты еще стоишь, — заговорил Ал, и его почти шепот отражался эхом от темного высокого потолка, — так это потому, что не ты его подучила. Мой фамилиар мне угрожать не будет.
У меня пересохло во рту, я покосилась на Пирса, тут же снова повернув глаза к Алу.
— Он продолжает защищать меня. Ал, черт побери, я этого не просила.
Ал, слегка успокоившись, посмотрел на пол, где лежал Пирс. Носком начищенного башмака с пряжкой отодвинул от огня полу плаща. Я медленно перевела дыхание, надеясь, что худшее уже позади, но сердце все равно колотилось.
— Может, права была Тритон, — сказал Ал, ни к кому не обращаясь.
— Насчет чего?
Господи, он же его избил до потери сознания. У Пирса может быть внутричерепное кровоизлияние, и мы его не замечаем!
Но Ал не стал мне отвечать — подошел к буфету, оставив Пирса валяться там, где его бросил.
— Убери его, — сказал он, стоя ко мне спиной и копаясь в буфете. — Или мне это сделать?
Нет, этого не надо. Он же просто его возьмет и бросит через всю кухню.
Чувствуя, как болят колени, я опустилась на каменный холодный пол, стиснула зубы, повернула Пирса головой к себе и приподняла ему веки — проверить, что зрачки расширяются так, как им положено. У Пирса вид был как у спящего, но на голове нащупывались две шишки. Вьющиеся волосы ощущались как шелк.
Я села на пол и выдохнула. Кажется, ничего страшного.
— Рэйчел, быстрее!
Глянув на Ала со злостью, я встала, взяла Пирса под плечи, напряглась и стала пятиться, таща его за собой мимо стола, по голому полу в сторону огненной ямы. С пола на скамейку мне его было никак не поднять, и я его оставила там лежать, только как-то поправив руки и ноги.
Где он шелковые носки достал?
— Просто не понимаю, зачем ты его так избил, — сказала я и увернулась, когда Ал в меня чем-то запустил. Обернувшись, увидела: тяжелая медная пирамида влетела в стенку, оставив вмятину.
— Я ему велел не приходить. — Глаза у Ала были пустые, но с каким-то намеком на ревность. — Ему это видеть не надо. Брось возиться с огнем, замерзнуть не успеешь.
Я посмотрела на Пирса, увидела, что он дышит медленно и ровно. В мрачном настроении я подняла пирамиду и поставила ее на стол с подчеркнуто громким стуком.
— Ты мерзавец, Ал, — сказала я, но он, мыча что-то себе под нос, сел на табуретку, подчеркивая каждое движение, и начал расставлять предметы на столе. — Я серьезно. Что, если у него тяжелая травма?
Ал посмотрел поверх очков спокойными глазами:
— Тогда я его починю после нашего легкого трепа и перед тем, как отправлю его обратно к тебе. Не дадим Тритону повода говорить, что я тебе послал дефектного сопровождающего. Он поправится, и быстро. А теперь сядь. Если не собираешься оставлять себе мое имя, конечно.
У меня сердце екнуло, и я опустилась в кресло Кери, гадая, не иду ли я по ее стопам и не придется ли мне следующую тысячу лет провести, зная, что вот эта сидящая передо мной тварь в бархате и кружевах и есть мой мир.
Он возился с мешочком соли, и я потянулась за золотой свечой. Ал шлепнул меня по руке, я посмотрела с обидой.
— Ты пока смотри, — сказал он. Я сунула ноющую кисть под мышку. — Когда будет надо, я тебе скажу, но не раньше.
— Ну и ладно, — ответила я. Посмотрела на Пирса — он лежал с закрытыми глазами.
Ал, все так же мыча себе под нос, открыл черный мешочек. Уже без белой перчатки засунул туда руку и вытащил горсть серого песка, вырисовал им на кафельной поверхности примерно футовую ленту Мебиуса. Мычание перешло в распев, низкий и монотонный, проникающий в примитивные отделы мозга, заставляющий выпрямиться. Как напев буддийских монахов, посторонняя сила, загадочная и чуждая. Ничего не изменилось, но Ал выглядел совершенно иначе, произнося слова, которые мне никогда не понять.