— Как они там все? — спросила я с чувством вины, что думаю только о себе. — Бис? Дети Дженкса?
Пирс отбросил волосы с глаз.
— Трое из детей Дженкса сильно порублены, но оправятся. Дженкс — выдающийся стратег.
Я поставила ноги на пол и поднялась, превозмогая усталость.
— Я должна посмотреть, не могу ли помочь.
Но мне страшно было выйти наружу.
Пирс поднялся вместе со мной.
— У них все хорошо, — сказал он, беря меня за пальцы здоровой рукой, чтобы подчеркнуть свои слова. — Это о тебе я весьма беспокоюсь.
От написанной на его лице заботы у меня на глазах выступили слезы. Черт возьми, не буду я плакать — даже если сейчас чуть не уничтожила целый клан разумных существ.
Пирс протянул руку — и я отодвинулась. Что-то мне нужно было, но не это. Не заслужила я ни от кого утешения. И не от него. Слишком это было бы легко, а значит — не настоящее.
Он уронил руку, еще более обеспокоенный при виде моего испуга.
— Расскажи, Рэйчел, что с тобою, — сказал он просто.
Это… это могу. Я посмотрела на него несчастными глазами, чувствуя, как грудь сдавило обручем. Да, наверное, он единственный, кто может понять.
— Я уже больше ничего не знаю, — прошептала я. — Я их чуть не убила. Пирс, что же это я делаю? Я стала именно той, кем они меня считают — черной колдуньей. Может быть, следует с этим смириться. Спрятаться в безвременье с Алом. Бросить друзей…
И снова подступили слезы. Уходить мне никак не хотелось.
Едва заметно улыбнувшись, он сел, и я тоже села напротив него, притянув колени к подбородку, а Пирс молчал, но он слушал меня и не судил — этого было достаточно, чтобы я заплакала. Я знала, что Дженксу случалось убивать, защищая своих родных. Кери, при всей своей изящной красоте и обаянии — просто кровожадная дикарка, и всегда ею была. Айви — это Айви. И не надо притворяться, будто Пирс не способен на убийство. А вот мысль, что на это способна я, была мне невыносима.
— Я не хотела быть такой, — сказала я тихо.
— Это было решение, — ответил он. Ответил, а не возразил.
— Решение убить, — горько отозвалась я. — Убить магией.
Собственно, это и должно было сделать проклятие. Никто не притворялся, будто оно создано для нагрева воды в ванной или работы гриля. Оно способно было прорвать ауру и сжечь заживо ее обладателя. Черная магия, с какой стороны ни посмотри.
— Ты спасла Дженкса и его родных, — подсказал он. — Неужто ты предпочла бы, чтобы они погибли?
Я отодвинулась — мне не понравилось то, что я чувствовала.
— Должен был найтись способ получше, — ответила я сухо, глядя мимо него на сожженный бильярд.
— Возможно, — медленно произнес он. — Я клянусь, что убил бы их всех прямо на месте, чтобы спасти от смерти Дженкса и обезопасить тебя. И все еще полагаю, что разрешить им жить было ошибкой. Остается лишь увидеть, достаточно ли ты сильна, чтобы довести дело до конца. И как.
— Это не было ошибкой, — возразила я оскорбленно, и он вздохнул, поддерживая обожженную руку другой рукой и глядя на нее.
Ну, ладно, может, это и было ошибкой, но я бы еще раз ее совершила, не задумываясь. Или вообще нашла бы другой способ. Это просто не был тот ответ, который бы мне понравился, и я, измотанная душой и телом, сказала:
— Они правы. — Пирс посмотрел на меня, и я пояснила: — Вивьен, Брук. Все они. Я — демон. И заслуживаю того, что они хотят со мной сделать. — Я подняла руку, уронила ее, уставилась на свои колени, куда она упала, думая, не пахнет ли она жженым янтарем. — Я грязная тварь.
Пирс только улыбнулся, будто я сказала нечто очень умилительное, и мне захотелось стукнуть его по морде.
— Это не так, — сказал он, смягчая мою злость. — Пережить решение дать столь злобным личностям жить дальше — это само себе наказание. Не следует искать, что бы еще к нему добавить.
— Я не хочу быть такой, — сказала я и нахмурилась, когда услышала, что Айви вошла в дом и идет к себе в ванную. Наверное, ищет что-нибудь для царапины на руке.
— Но ты уже такая.
— Только потому, что на меня валят и валят грязь! — заявила я громко. — Вот оставили бы меня все в покое, ничего этого мне не пришлось бы делать! — Айви приоткрыла дверь в ванную снова, идя к себе в комнату.
Вот нельзя ли мне хоть один раз поговорить по секрету, чтобы не все и каждый слышали?
— Совет теперь откроет охоту и на тебя, — сказала я, почему-то чувствуя себе лучше. — Там знают, что ты мне помог.
Он смотрел в потолочные балки.
— Совет и так мной займется. Я никогда не был официально подвергнут бойкоту, потому что я член ковена, и это было очень неловко. Свиноводы близорукие. То, что я имел дело с демонами, чтобы их убивать, ничего не значит. Все, что они думают, пяти центов не стоит.
У меня перед глазами все расплывалось. Я вспомнила про мощные чары — нет, проклятия, — которые он плел на моих глазах, вспомнила разговор в доме у Ника. Почему получается так, что я не могу не считаться с тем, что думает ковен?
— Почему же все-таки они так рвутся тебя убить? — спросила я.
Мне надо было знать. Я видела, на что он способен, и должна была знать, что же он сделал.
Наклонив голову, Пирс рассматривал собственные руки.
— Моя ситуация не была особо исключительной, — сказал он мрачно. — Доверие демонов я использовал для того, чтобы их убивать, но, как ты можешь себе представить, для колдунов ковена это ничего не значило. Они в те времена намного сильнее боялись демонов, нежели сейчас.
Между нами стоял журнальный столик, но кожу у меня покалывало.
— Вот почему Ал думал, что ты меня убьешь, — сказала я. — Ты убиваешь демонов, а я — ученица демона. В этом дело?
Пирс замотал головой:
— Я не поднял бы на тебя руку, будь ты даже сама демоном.
Захлопнулась за Айви задняя дверь, и я вздрогнула — совсем забыла, что она еще здесь.
— Это хорошо, — сказал я чуть ядовитей, чем собиралась, — потому что я, вероятно, демон и есть.
Но Пирс лишь потрогал свой нос и улыбнулся.
— Тебе уже лучше, — заявил он.
Да, мне стало лучше. Вдруг встревожившись, я встала.
— Дело не в том, какова ты, а в том, кто ты. — Пирс тоже встал, и я двинулась в коридор. — Я увидел тебя, когда ты только лишь шагнула на путь от дитяти к женщине. И должен тебе сказать, что ты сейчас душой примерно такая же, как была тогда.
— И какая? — спросила я из темного коридора.
Пирс молчал, пока не подошел ко мне. Его лицо выражало чувства, которые трудно было передать словами.