– Техцентр… – прошептал Ветер.
– Он самый, – кивнул Мастер. – Тебе пора, отец. Я тоже хочу сегодня пожить интимной жизнью.
– Техцентр! – прошипел Ветер хищно.
* * *
– Ну их к черту!
Гаршин швырнул в угол пакет со злополучными фотографиями.
– Не пиши! – сказал он. И стукнул кулаком по столу, будто ставя печать на свой приказ. – Правду мы опубликовать не сможем, потому что просто не знаем, в чем она. Но лепить какую-то чернуху про охоту за привидениями… А вот хрен им!
Таня молчала. «По городу едет машина с большой красивой собакой. Собака уселась сзади, посередине, внимательно глядя в лобовое стекло. При торможении она каждый раз ныряет вперед, ударяясь грудью о плечо хозяина и тепло дыша ему в ухо. Потом ворочается, отползая на прежнее место. И через минуту снова теряет равновесие. Ее развлекает эта игра. Хозяин смеется и говорит ей, что она очень хорошая. Собака улыбается ему. Они едут в Школу. Неужели это все правда? Неужели я вышла из этой машины четверть часа назад? Он поцеловал меня нежно-нежно. А Карма лизнула в нос. Она меня приняла, как будто с детства со мной знакома. И я уже люблю ее…»
– Это какой-то подкоп под газету, – бормотал себе под нос Гаршин, не замечая, что его не слушают. – Главный тоже так считает. Он там будет выяснять по своим каналам, в верхах, а я попробую по своим. Это политика, ты понимаешь? Вот дрянь какая!
«…Машина проезжает ворота, закатывается во двор, сворачивает и останавливается, такая маленькая рядом с огромными черными джипами. Он выходит, откидывает волосы со лба, открывает заднюю дверцу и выпускает Карму. Та деловито осматривается и тут же начинает исследовать свежую желтую метку на сугробе. А он захлопывает дверь и, привычно сунув руки в карманы, идет не спеша ко входу в здание. И, конечно же, кто-то уже торопится ему навстречу, издали громогласно жалуясь или требуя совета. Милый, они такие все смешные ребята у тебя – и все очень на тебя похожи. Такие же напрочь сумасшедшие и очень молодые парни. Ты останавливаешься, тебя догоняет Карма, ты машинально кладешь руку ей на плечо – тебе не нужна опора, ты придерживаешь собаку, чтобы помнила, кто хозяин, и вела себя хорошо…»
– Ты извини, что мы неделю думали, – говорил Гаршин. – Но, с другой стороны, нужно было принять довольно сложное решение. Ничего, Танечка, забудь это все. Давай сделаем вид, что ничего и не было, ладно?
«…Вы проходите в вестибюль и шагаете почти в ногу к пульту. Интересно, кто сейчас за ним – может быть, тот узкоглазый парень с потрясающей улыбкой, вдруг иногда озаряющей совершенно бесстрастное лицо. А вот что происходит дальше, я, к сожалению, представить не могу. Но мне так хочется знать… Теперь я понимаю, что хочется. И я верю тебе, милый. Как жаль, что я ничем не могу тебе помочь! Ведь человека, которого ты ищешь, действительно не существует. Но зато я могу любить тебя и быть с тобой и хотя бы немного тебя обогреть. Пусть так. Хотя бы так – а дальше посмотрим. Вдруг что-то вернется? У нас появился шанс. И я счастлива».
– Все в порядке, начальник, – сказала Таня. – Все получилось очень хорошо.
Гаршин подался вперед и заглянул ей в глаза.
– Вижу! – согласился он.
Мастер приехал в Школу к полудню.
– Помаду сотри со щеки, – посоветовал Абрам, выбираясь из необъятного багажника «Рэйнджа» с замасленным ведром и невообразимо грязной тряпкой в руках. – Герой-любовник…
– И еще у меня есть кавказская овчарка, – выдал одну из своих любимых присказок Мастер, проводя ладонью по щеке и открывая заднюю дверь, чтобы выпустить на волю Карму. – Пусть будет помада, пусть ружейное масло, пусть даже синяк. Да, Кармашка? Лишь бы не дырка от пули.
Карма обнюхала брюки Абрама, встала передними лапами на порог багажного отсека «Рэйнджа», со свистом втянула в себя воздух и начала медленно подтягиваться, собираясь нырнуть внутрь. Из-за машины возник Шериф и тут же сунулся носом ей под хвост. Карма интерес к своей особе проигнорировала, ввинчиваясь в багажник. Свист в ее ноздрях уже перешел в характерное деловитое хрюканье кавказки, взявшей след.
– Что там у тебя? – поинтересовался Мастер. – Вкусные кошечки?
– Банку варенья кокнул, – сокрушенно вздохнул Абрам, бросая тряпку на снег. Шериф тут же отстал от Кармы и потянулся к тряпке. – Такая была малина, блин! Мама просто убьет меня, если узнает.
– Наза-а-д!!! – рявкнул Мастер. Команда сработала мгновенно. Карма задним ходом вывалилась из багажника. Шериф встал как вкопанный и вытаращил глаза на коварную тряпку, оказавшуюся вдруг опасной. Абрам сморщился и поковырял в ухе пальцем. Собаки озадаченно уставились на Мастера.
– Ко мне! – приказ, хлесткий, как пощечина, сорвал Карму с места и бросил к ноге Мастера.
– Почему командный голос всегда такой противный? – задумался Абрам, подбирая тряпку и опуская ее в ведро.
– Чтобы слышно было, – сказал Мастер. – Она же у меня просто больная до сладкого, – объяснил он, кладя руку Карме на плечо и слегка вороша пышную рыжую гриву. – Спокойно могла слизать то, что у тебя там осталось, вместе со всем бензином, маслом и порохом.
– Ну, не такая уж она и дура, – усомнился Абрам. – Зря ты ее дернул.
– Конечно, не дура! На хруст обертки от конфет кидается с полусотни метров. Мало ли чего ей в голову взбредет. Не хочу случайностей.
Абрам вздохнул. «Тяжко Мастеру. Может, личная жизнь у него на какое-то время и наладилась, ну и что? Все равно он по уши в проблемах Школы. И до того напряжен, что уже срывает злобу на собаке. Гадость какая… От кого угодно я этого ждал, только не от Мастера. Значит, он все еще не нашел выход из тупика, в который мы уперлись».
Мастер сунул в зубы сигарету, наклонил голову, прикуривая, выпустил дым и вдруг хитро глянул на Абрама из-под челки серым глазом.
– Думаешь, срываюсь? – спросил он ехидно.
Абрам поежился.
– Догадался, сволочь! – процитировал он Булгакова. – Всегда был смышлен…
– Когда мне было шестнадцать лет, – сказал Мастер, выпрямляясь и роняя зажигалку в карман, – я баловался литературным творчеством. Возомнил себя писателем и вовсю портил бумагу. Но вряд ли это что-то значило. Тот, кто выдумал мою кличку, просто знал, что у меня безумный роман с девочкой по имени Рита. Маргарита. Вот так-то, господин Авраменко. Не балуйтесь при мне цитатами, ладно? Тем более неточными.
Абрам взвесил в руке ведро.
– Дать бы тебе по башке этой штукой… – пробормотал он задумчиво, – да только Карму жалко. Она все мечтает, что ты ее когда-нибудь трахнешь…
Карма с интересом посмотрела на Абрама.
– О тебе, о тебе говорим, – кивнул ей Абрам. – Сексуальная ты наша…
– Не надо меня бить, – попросил Мастер. – Убитый помойным ведром – это просто крайняя степень падения. Я до такого еще не опустился. Я еще не безнадежен.