– Почему это? – расстроился Вадим. – Давай я, я же ее провожал уже.
– Ну, во-первых, сократим траты: раз уж ты сделал Нине «вступительный взнос», то ты с ней и продолжай. Во-вторых, отношения с новенькой ты вчера окончательно подпортил. Пусть она мне лучше Бальмонта почитает. А то из-за твоих ухаживаний к нам опять милиция нагрянет, – резюмировал он.
Нина сердито посмотрела на Юльку:
– Курица слепая! Оба шефа давным-давно на месте.
Юлька виновато промолчала.
Почты не было. Она села за вчерашний перевод.
Зато у Нины почта была. Получив Юлькино послание, она начала страдать над переводом. Английский у Нины был на невысоком уровне. Диплом ей подарил очередной кавалер, поэтому каждый новый перевод ее пугал. Но просить помощи у Юльки ей не хотелось. Пока что все письма были простенькими. Но, начав переводить сегодняшнее, она загрустила.
Выработав план действий, шефы вызвали Юльку на ковер.
Решили обойтись без намеков, используя эффект внезапности.
– Юля, вы передавали кому-нибудь текст вчерашнего письма? – начал с места в карьер Сергей.
– Нет, – недоумевающе ответила Юлька.
Повисла пауза.
– А письмо тем не менее попало к конкурентам. Как вы можете это объяснить?
– Я? – растерялась Юлька. – Объяснить? Не знаю.
Она зарделась. Ей даже в голову не пришло, что ее в чем-то подозревают. Более того, она решила, что Сергей наконец-то оценил ее ум и теперь спрашивает совета.
Но ей на самом деле было непонятно, как это могло произойти.
– А кто видел письмо, кроме меня? – решила она поучаствовать в расследовании.
– Я и Вадим Сергеевич, – односложно ответил он.
– И все?!
– И все!
До нее начинало доходить. Оба директора просто ели ее глазами.
Они ее подозревают, ее! Господи, да как же это… Мысли путались.
– Я… да вы… да как…
Юлька побелела, горло сжала душная петля. Последнее, что она почувствовала, как по виску наотмашь ударили чем-то тяжелым. В голове звонко лопнула тонкая струна, и наступила темнота.
– …Это ты виноват, – ругался чей-то знакомый голос. – Надо было постепенно!
– А что бы это изменило?
– Она приняла бы это спокойнее.
– Ты что, берешься прогнозировать ее реакцию? По-моему, это непосильная задача.
Она почувствовала, как за шиворот течет вода, и открыла глаза. К левому виску был прижат паркет, перед носом маячили две пары мужской обуви.
«Это они меня паркетом треснули, – догадалась Юлька. – Решили расправиться со мной. Даже не разобрались, что к чему…»
Соображала она с трудом. Поводив глазами, она обнаружила, что потолок с лампами находится справа.
«Непорядок», – подумала Юлька, и тут же ее осенило – она лежит на полу, по голове ее никто не бил, она сама ударилась, когда упала.
Она попыталась сесть и застонала. В голове перекатывался тяжелый горячий шар. Юлька прислушалась к внутренним ощущениям: живот не болел.
Чьи-то руки подняли ее и посадили на стул.
– Я второй раз поднимаю вас с пола, – услышала она голос Вадима.
– Сейчас я вам медаль выдам, – промычала Юлька.
– Выпейте воды. – Ей в губы ткнулся край стакана. Не успела она открыть рот, как холодные струи побежали по подбородку и затекли за ворот блузки. Она вздрогнула и отшатнулась.
– Смотри, рефлексы не работают, пить не стала, – расстроился Сергей.
– Наоборот, работают, вон как шарахнулась. Хорошо хоть не ударила, как вчера. Оказывать ей первую помощь опасно для жизни.
– Давайте, издевайтесь, – прошептала Юлька.
– Мы дождемся от вас объяснений или вы опять рухнете в обморок? – не унимался Вадим.
– Я не понимаю, чего вы от меня хотите. Я сделала все, как мы договаривались. Раз информация пропала, это сделал кто-то из вас.
Директора переглянулись.
– Ничего не пропало. Все было продублировано конкурирующей фирме, – озадаченно сказал Сергей.
– Меня из списка подозреваемых можете исключить, – гордо провозгласила Юлька и, пошатываясь, побрела на выход.
– Объясните хотя бы, что вы делали в офисе вчера вечером, зачем вы ходили туда-обратно и потрошили ящик? – выкрикнул Вадим. Ответом его не удостоили.
…Нина страдала над переводом. Сведя красивые брови в страдальческий домик, она выискивала подходящие значения для слов из итальянского письма. Получалась абракадабра, но Нину это мало смущало. Технический текст, по ее мнению, именно так и должен был выглядеть.
Юлька, как памятник, восседала на своем синеньком стульчике. От осознания ужаса происходящего у нее все тело было словно парализовано. Руки повисли тяжелыми плетьми, ноги онемели, словно бутыли, наполненные водой. Она не могла шевелиться, не могла думать. Даже плакать не хотелось. Ее словно не было вообще. Ни чувств, ни мыслей, ни самой Юльки. Подсознание билось тоненькой пульсирующей жилкой, пытаясь разбудить мозг и заставить его искать выход из этой кошмарной ситуации. Юлька вяло повиновалась этому импульсу и попыталась сосредоточиться. Еще вчера она так легко говорила о своих подозрениях. Она, абсолютно не задумываясь, указывала на Нину как на возможную диверсантку. И вот теперь Юлька сама оказалась в точно таком же положении. Быть подозреваемой – ужасно. Особенно в глазах любимого человека. Спасти могло только одно – вычислить самой, кто читает конфиденциальные документы. Нина отпадала. Нужно было найти лазейку, но Юлька опять вошла в фазу «пробела». Логические построения не удавались. Она выхватила лист бумаги из принтера и стала чертить на нем схемки. Скрываться от Нины теперь не имело смысла.
К обеду «офисная фея» повеселела. Перевод был закончен. Помахивая бедрами, она прошла в директорское гнездо и отдала свое творение.
Пройдя мимо Юльки, она бросила:
– Я на обед.
Юлька сидела, запустив руки в волосы, и разглядывала изрисованные листочки. Периодически она перекладывала их, грызла ручку и снова вцеплялась в свой основательно растрепанный хвостик.
Сергей с Вадимом в изумлении таращились на письмо, принесенное Ниной.
– Ты что-нибудь понимаешь? – наконец произнес Вадим.
После перевода туда-обратно текст причудливо трансформировался, и в результате получился малопонятный опус не о «блокировочном реле», а о какой-то работе по сменам и о сети почтовых станций. Рядом с формулировкой «почтовая станция» Нина заботливо вставила пояснение в скобочках – «место, где меняют лошадей».
– Про лошадей там не было! – уверенно сказал Сергей. – Похоже, что это все-таки Нина. Юля знала, что текст липовый, соответственно, только Нина могла специально дать неверный перевод. Но это совсем уж ни в какие ворота… Лошади! Какие лошади? Зови «обморочную», пусть объяснит, что это значит.