То ли тощего когда-то сильно обидел женский пол, то ли он изначально хотел поставить себя выше, чтобы потом не карабкаться через голову подруги к заоблачным высотам, а сразу парить над ней гордым орлом, но говорил он весьма прочувствованно и эмоционально, ни капли не рисуясь. Чувствовалось, что тема противостояния полов для него больная. Или просто его раздражала собеседница. Когда Алине пришла в голову эта простая мысль, ей вдруг стало смешно. И одновременно легко.
«Сама-то, – подумала она, – курица в павлиньих перьях, парящая в облаках! Сама себе испортила праздник. Разве обязательно надо было просить Филиппа вернуться, одновременно боясь упасть в его глазах. Ерунда! Можно было просто спросить, какие у него планы. Не звать обратно, а узнать, собирается ли он обратно, что он вообще собирается делать. Ведь не может же эта глупая ссора тянуться вечно. Сколько можно трепать себе нервы, платить деньги детективу и плакать по ночам от неизвестности. Как все просто! Не ходить вокруг да около, а задать вопрос, получив ответ. Пусть будет больно, но лучше пережить один раз острую боль, чем всю жизнь страдать от бессмысленных рассуждений на тему если бы да кабы…»
– Спасибо, очень помогли, – она с чувством потрясла сухую лапку опешившего шатена и выбралась из тесного круга наседавших на нее кавалеров.
Но принять решение мало, надо еще его осуществить. Дозвониться до Филиппа не удалось. Оператор равнодушно вещал о недоступности абонента. Зато в голову опять полезли разные мысли и предположения о том, как, где и с кем этот недоступный абонент проводит праздник. И кому он в данный момент доступен.
– Все, надо идти платно, – сурово рявкнула Ярослава Аркадьевна, выслушав очередную канонаду Верочкиного кашля, сотрясавшего стены ванной. – От этой микстуры только хуже!
– Мам, мне, наоборот, лучше…
– Ага. Все лучше и лучше. Скоро совсем хорошо станет. Тьфу, не дай бог! Я узнала, тут недалеко есть центр, я тебя запишу, и побежишь как миленькая.
– Я не хочу. А вдруг у меня сил не хватит дойти, и я завалюсь по дороге?
Верочка откровенно лукавила. Чувствовала она себя совершенно нормально, и если бы не жутковатый кашель, вселявший самые страшные подозрения, то вполне можно было бы выписываться.
– Все продумано. Ты можешь взять с собой Аллу. Она тебя не бросит, – хищно улыбнулась мама.
– Муськину?! – Верочка даже взвизгнула от возмущения. – Да она скоро прирастет ко мне, как сиамский близнец! Эта дурища мне уже по ночам снится!
– Вот именно так и выглядит черная человеческая неблагодарность, – понимающе качнула головой Ярослава Аркадьевна. – Девочка тебя поила, кормила, выхаживала, рискуя заразиться, а ты о ней так говоришь! Да, Муськина твоя не подарок, конечно, но это еще не повод, чтобы ее так грубо отталкивать.
– Я ее еще не оттолкнула, – пробормотала Вера, слегка смутившись. На самом деле больше всего ее волновало то, что никакого чувства стыда ни в глубине души, ни на поверхности не наблюдалось. Слишком много всего обрушилось на нее в последнее время, вот эмоции и притупились. Других объяснений не было.
– Сама дойду, – сказала Верочка. – Записывай.
– Ишь, одолжение она мне делает! – Мама уперла руки в бока и грозно выставила живот. – Записала уже.
– А если бы я не согласилась?
– Да кто б тебя спрашивал?!
Это была чистая правда: если Ярослава Аркадьевна принимала решение, то в мнении окружающих она не нуждалась, и перечить ей было бы занятием бессмысленным и крайне опасным для состояния собственной нервной системы.
В назначенный день с утра выяснилось, что выключили воду. Причем не только горячую, но и холодную. Вера в тоске помоталась по квартире, размышляя, так ли уж необходимо перед походом к пульмонологу принимать душ, но в результате решила, что без водных процедур не обойтись. Судя по содержательным воплям на лестнице, соседи уже выяснили, что воды нет и не будет до вечера.
– Приезжай ко мне, – успокоила ее Руслана. – Я тебе теперь по гроб жизни должна, так что можешь не стесняться.
– Слушай, неудобно. Я кашляю, мало ли…
– А ты кашляй в кулачок, – хихикнула Руся. – И вообще, хватит рефлексировать. Можно подумать, ты мне не за тем позвонила, чтобы напроситься на помывку, а чтобы просто пожаловаться.
Верочка почувствовала, что краснеет, и забормотала что-то бессвязное.
– Давай веселее, спасительница. Благодаря тебе у нас с Гошей второй медовый месяц, так что я даже готова тебе сама спинку потереть.
– А как же Алексей Константинович? – робко поинтересовалась Верочка, в свете последних событий имевшая весьма шаткое положение в фирме, а потому кровно заинтересованная в дружбе подруги с директором.
– Если честно, пока не знаю. Хотела вот через тебя выяснить, так ты помирать надумала. Мне, представляешь, перед самым Новым годом секретарша его звонила, передавала, что он просил больше не беспокоить. Оказывается, то, что мы с ним делали, называется «беспокойством». Век живи – век учись.
Руслана встретила ее с нескрываемой радостью, смягчив Верочкины терзания по поводу наглого использования чужого санузла в личных целях.
– Я тебя потом отвезу. Если хочешь, даже к доктору с тобой схожу.
– Как мама, бдящая за здоровьем кровиночки?
– Ну, знаешь ли, – хохотнула Руслана. – Я еще не такая сморщенная, чтобы сойти за маму великовозрастной девицы. Так отвезти?
– Отвези, если несложно, – застенчиво кивнула Верочка, чуть не брякнувшая: «Если тебе делать нечего».
– Тогда иди полощись. Полотенца на краю ванны.
Везение и невезение не всегда идут полосами. Иногда судьба взбивает их шейкером в сплошной коктейль, превращая в сплошную однородную массу. Видимо, Вера впитала в себя весь возможный негатив этого незадавшегося с утра дня, поэтому при попытке включить свет в ванной выяснилось, что электричество отключилось повсеместно.
– Да уж, – изумилась Руслана. – Может, сегодня день такой? У нас отродясь не бывало, чтобы свет вырубали.
– Это не день такой, это я такая. Несчастье ходячее, – вздохнула Вера, отчаянно борясь с нехорошим предчувствием по поводу похода к пульмонологу: в такой изумительный день да при ее феноменальном «везении» запросто можно было заполучить какой-нибудь трагический диагноз. – Не удивлюсь, если еще и воду выключат.
Но вода послушно текла, наводя на подозрение, что пакость кроется в чем-нибудь другом. Поэтому мнительная Вера, невзирая на веселье Русланы, выползала в коридор, чтобы на свету проверить, не тюбик ли с клеем она взяла вместо геля для душа, не бытовая ли химия плещется в бутылочке с шампунем, и не пемзой ли она собралась мылиться.
Руслане надоело потешаться над незадачливой подругой, и она ушла кипятить чай, приготовление которого из-за отсутствия электричества превращалось в трудоемкий процесс.