«Зачем я такую чушь сказала?» – удивлялась она, пробираясь по лестнице сквозь толпу орущих школьников.
Маруся вышла на крыльцо, посмотрела на мрачное сероватое небо и вдохнула полной грудью. Жизнь только начинается. Теперь все будет иначе!
Маруся расцвела. На работе ее уважали, денег хватало, Максимка радовал приличными оценками, под окнами стояло новенькое авто. Не было только личной жизни. Случилась у нее, правда, пара романчиков, один из которых и вспоминать-то стыдно. На новогодней вечеринке в бизнес-центре за ней начал ухаживать один из техников. Неизбалованная мужским вниманием, Маруся растаяла и поверила в красивые слова, невнятно нашептываемые подвыпившим мужичком. «Осчастливив» ее прямо на рабочем месте, Коленька тут же предложил ей руку и сердце. Поскольку Маруся выпила значительно меньше, скоропалительных решений она принимать не стала, а предложила узнать друг друга поближе. Коля ей нравился, но смущала разница в возрасте: он был на шесть лет моложе. К тому же Марусе было стыдно признаться в этом даже самой себе, несмотря на желание иметь семью, ее не устраивало материальное положение «новогоднего» жениха и то, что их отношения станет обсуждать весь дружный коллектив.
Дина, которая всегда находилась в курсе последних событий, сразу расставила все по своим местам:
– Он там кто?
– Никто. В смысле, техник.
– Это и есть – никто, а мальчик явно решил поскакать по карьерной лестнице.
– Ты рассуждаешь примитивно. Я хоть и толстая, но не страшная! Почему ты не веришь, что меня можно полюбить?
Откровенно говоря, Маруся и сама слабо в это верила, но так хотелось, чтобы Коленькины чувства оказались настоящими!
– Можно, но не забывай, какая у тебя там должность. Он у нас где прописан?
– В общежитии, – вздохнула невеста, стыдясь, что выучила личное дело кавалера почти наизусть. – Но это вовсе не значит…
– Разумеется, нет! А ты ему скажи, что вы с Максимом переедете к нему в общагу, и посмотри на реакцию.
– Дин, он же не идиот! Кто поверит в подобную чушь?
– Ты, Маруська, боишься смотреть фактам в лицо.
– Боюсь, – призналась Маруся. – У меня не жизнь, а сплошные факты и открытия. Меньше знаешь, крепче спишь.
Дина опять оказалась права. После праздников Коля заговорил о повышении и прописке. У жениха не хватило ума и терпения выждать еще немного. Алчность его подвела. Маруся с треском выгнала альфонса, узнав о себе много нового и интересного от упаковывавшего вещички парня. По центру поползли слухи, которых она так боялась. Кроме того, кто-то с завидной регулярностью строчил на Марусю анонимные жалобы. Сначала дирекция заволновалась, но, поскольку по факту проверок оказалось, что все доносы ложные, на жалобы реагировать перестали. Посоветовавшись с Ларисой, Маруся решила не затевать расследований, тем более что, кроме испорченного настроения, эти кляузы никаких последствий не имели.
– Это либо твой ремонтник пакостит, либо кто-то из уволенных. Плюнь и не обращай внимания. Такова уж наша начальническая доля, – утешила ее Лариса.
И Маруся успокоилась.
Через полгода за ней красиво и обстоятельно стал ухаживать Георгий Константинович, хозяин небольшой адвокатской конторы, занимавшей три комнаты на втором этаже. Это был полный одышливый мужчина слегка за пятьдесят. На самом деле он давно справил свой шестидесятилетний юбилей, но продолжал старательно молодиться и интересоваться женским полом. Ограничивался престарелый ухажер вздохами и цветами, присылаемыми с курьером. Поскольку вздыхал он прилюдно, а цветы заказывал через секретаря, все были в курсе начинающегося романа. Марусе льстили ухаживания, но сам Георгий Константинович совершенно не нравился.
– Если в личной жизни полный штиль, – утешала ее Дина, – то и этот старый гриб для поддержания тонуса сойдет.
– Дина! Какой от него тонус?
– Моральный! У тебя что, аллергия на цветы?
– Нет. Но это не может длиться вечно, в какой-то момент он перейдет к более активным действиям. И что мне тогда делать?
– А ты не провоцируй. Не факт, что дед еще на что-либо способен.
– Неохота мне проверять.
– Не беги впереди паровоза, Маруся! Само устаканится.
Георгий Константинович водил ее в театры и на выставки, создавая иллюзию некой общности, которая впоследствии могла их сблизить.
Однажды, отвезя Марусю домой после очередной премьеры, адвокат пылко схватил ее руку и начал сбивчиво бормотать что-то, брызгая слюной.
– Ты нежная, страстная, я знаю, я чувствую… – хлюпал кавалер, пытаясь привлечь ее к себе коротенькой толстой лапкой.
Его лысина покрылась бисеринками пота, поблескивавшими в свете ночных фонарей. Маруся тоже взмокла. Затравленно стреляя глазами по сторонам, она соображала, как выйти из создавшегося положения с наименьшими потерями.
– Один поцелуй, только один… – Георгий Константинович вытянул губы трубочкой и начал перемещаться к пассажирскому сиденью.
– Только один, – криво улыбнулась Маруся трясущимися губами и, чмокнув сладко зажмурившегося адвоката в лоб, вылетела из машины, сильно стукнувшись головой.
Почувствовав свободу, она с облегчением вздохнула и, чтобы сгладить напряженность ситуации, игриво помахала удивленному кавалеру ручкой. Посчитав процедуру прощания завершенной, Маруся развернулась и двинулась к подъезду, кокетливо повиливая задом. Адвокат от избытка чувств сполз по креслу, а вывалившийся из подъезда алкаш Семеныч восхищенно поцокал языком и выдал:
– Классная ты баба, Маринка! Дай десятку до получки!
Вскоре от болтливого молоденького дизайнера Мишани Маруся узнала, что весь центр хихикает над очередным приобретением адвоката. Похоже, дед готовился к атаке, поскольку очередной курьер доставил ему «Виагру». Маруся сбежала с работы якобы на деловую встречу и приехала к Дине.
– Марина, ты не можешь прятаться вечно! Это глупо, ты не девочка.
– Но и не бабушка! – запальчиво возразила Маруся.
– Не делай скоропалительных выводов.
– Да какие же они скоропалительные? Зачем он «Виагру» купил? Даже при полном отсутствии логики легко догадаться.
– Можно и ошибиться.
– Да, саперы тоже иногда ошибаются. Единоразово!
– Ну ты, мать, загнула!
На следующее утро, воровато оглядываясь, Маруся вышла из машины и побежала к входу, озираясь, как партизан перед диверсией. Не успела она взяться за ручку двери, как что-то крупное налетело на нее, ударив в грудь, и раздался визгливый крик:
– Попалась, дрянь!
Перед ней бесновалась незнакомая тетка, гремевшая многочисленными браслетами и сверкавшая украшениями, как новогодняя елка. Высокая, сухопарая, с коротким ежиком, окрашенным в интенсивно-фиолетовый цвет. Короткая юбка открывала костлявые коленки, обтянутые чулками в сеточку.