Но мир все же не без добрых людей. Где-то грохнула железная дверь, и раздались тяжелые шаги. Аня взвыла на максимальной громкости и даже изобразила нечто похожее на скулеж. Получилось так душераздирающе, что она испуганно осеклась. После этого концерта придется показаться на глаза соседям. Ее артистические способности могут не оценить. Переигрывать не стоит.
– Что тут случилось? – пробасил недовольный мужской голос.
– Собачка в лифте застряла, – неожиданно оповестила его какая-то сердитая старуха. – Целый час надрывается.
– Не собака, а кошка, – встрял в беседу скрипучий тенорок. – Ей хвост прищемило, вот и орет.
– Да там вообще мутант! – возбужденно вклинился подростковый фальцет. – Я вот сейчас кино смотрел. Там мужик один проводил опыты дома и вывел мутанта: получеловека-полумедведя. Этот полумедведь даже разговаривать мог, и мозг у него был, как у человека. Хитрый, зараза! Короче, он мужика сожрал и вырвался в город. Его там спецназ ловил.
Кочерыжкина, потрясенная тем, что, оказывается, соседи давно слушают ее вой и имеют наглость фантазировать на тему источника этого звука вместо того, чтобы броситься на выручку, разъяренно выкрикнула:
– Сам ты мутант! Вот такие и жгут в лифтах кнопки!
Двери испуганно захлопали, и голоса нечутких соседей затихли, уступив место тревожной тишине.
– Придурки, – горестно пробормотала Аня. – И я еще всю жизнь с ними здоровалась.
– Сама тоже хороша! – неожиданно рявкнул бас. – Выла-то зачем? Или ты так плачешь? Тогда я твоему мужику сочувствую. Небось, до смерти боится тебя расстраивать. Надо ж так!
– Помогите мне, пожалуйста, – всхлипнула Анька. – Только не уходите! Я замерзла. И пи… Ну… Домой уже так хочу, что просто сил нет. А они все сбежали. Я думала, что хоть зверюшку пожалеют.
– Ага, – засмеялся мужик. – Так не зверюшки воют, а оборотни. В полнолуние. Распугала народ. Ладно, не реви. А главное, не вой больше. А то я тоже испугаюсь. И убегу с веселым топотом. Сейчас вызову ремонтников, потерпи.
Когда через полчаса Аню вызволили из лифта, спаситель исчез. Зато ее встретила насупленная тетка в дутом сиреневом пуховике. Раздраженно уставившись на Кочерыжкину, она намекнула:
– Ночь, между прочим. Отблагодарить бы надо.
– Спасибо, – послушно промямлила основательно задубевшая в холодном лифте Анька. Но, уловив в теткиных глазах растущий уровень недовольства, торопливо добавила: – Большое! Просто огромное спасибо! – И рванула домой, перепрыгивая через ступеньку. Наверное, хорошо, что соседи не узнали, что она умеет так артистично выть.
Софья Леонидовна интеллигентно прихлебывала чай и неодобрительно смотрела на племянницу. Ленка крутилась у зеркала и напевала нечто бессвязное.
Пятую точку обтягивали джинсы с сердечками. Ленка пританцовывала, сердечки неприлично шевелились. И вообще все было как-то не так. Пухлая очаровашка с косичкой превратилась в здоровенную деваху, у которой весь ум ушел в половые признаки. Племянница ассоциировалась у Софьи Леонидовны с бомбой замедленного действия. Из-за неразборчивости и неосмотрительности вкупе с Ленкиной наивностью однажды в квартире может появиться какой-нибудь ужасный мужик, который станет пить, курить и лишит племянницу любых перспектив на сказочное счастье. Сама Софья Леонидовна в сказку так и не попала и теперь мечтала, чтобы хоть у Леночки все получилось. Беда в том, что это самое «все» они понимали по-разному. Тетка представляла как минимум семью Друзь за чтением энциклопедии, а племянница – кошелек с ушками и ножками. Чем короче ножки, тем больше шансов, что не убежит.
– Ты очень испортилась, – глубокомысленно изрекла тетя, гипнотизируя мощный тыл подопечной.
– Неужто на мне плесень? – усмехнулась Ленка, старательно укладывая челку в замысловатую волну.
– И куда ты в таком виде? Явно не в библиотеку, – съязвила Софья Леонидовна, скорбно кивнув на блестящую маечку, мало что прикрывавшую. Молочно-белые Ленкины плечи плавно переходили в бюст, поднимавший сомнительный шедевр китайской текстильной промышленности почти параллельно земле.
– В консерваторию. Рахманинова слушать. – Ленка попыталась сделать умное лицо, от чего ее румяная физиономия приобрела налет легкой дебильности. Узрев результат своих усилий, Ковальчук расхохоталась. – Тетя, сейчас время другое. Какие библиотеки? Темп жизни изменился, приоритеты иные. Не бойся, будет у тебя в старости хлеб с маслом!
– Я не этого боюсь, – поджала губы Софья Леонидовна.
– А вот зря.
Тема была скользкой, поэтому уточнять, что именно зря и что в таком случае ее ждет в старости, тетка не стала. У нее имелся свой план. Дождавшись, пока Ленка станет рисовать губы и, следовательно, будет молчать, Софья Леонидовна елейным голоском начала атаку. Племянница все еще казалась ей несмышленой девчонкой, поэтому свои хитрости тетка особо не маскировала.
– Ты помнишь Беллу Моисеевну? Они приходили в гости к нам, когда ты в школе училась.
– Нет, не помню. И почему «они»? Твоя Белла Моисеевна, что, гидра о трех головах?
Ленка неодобрительно уставилась в зеркало. Цвет карандаша под светом яркой лампы оказался совсем не таким, как хотелось. Губы надо было стирать и краситься заново. Скоро уже подъедет Вадик, а она не готова.
– Не дерзи, – нахмурилась тетя. – Беллочка – кандидат наук, умнейшая, очаровательнейшая женщина! Я с ней несколько лет не виделась.
– Ну, так она тоже могла со временем испортиться, – рассудительно заметила Лена. – И к чему этот длинный пролог?
– Просто так. – Тетка с преувеличенным вниманием принялась разглядывать чай, тревожно затихнув.
– Чего у тебя там? – ухмыльнулась Ленка. – Таракан упал? Или гадаешь на чаинках?
– Дурацкие у тебя шутки. Ты же интеллигентная девушка…
– Я? – шлепнула себя по бокам интеллигентная девушка, задавив в зародыше начало воспитательной лекции. – Мадам, вы обознались! По весу во мне не одна, а цельных три интеллигентных, не побоюсь этого слова – тургеневских, – девушки! Когда наш институт благородных девиц разгоняли, я прям уходить не хотела, держалась за косяки и материла пролетариев. Тетя, сколько можно? Сейчас интеллигентные заморыши не в цене.
– Они всегда в цене! – хлопнула ладошкой по столешнице раскрасневшаяся Софья Леонидовна.
– То есть против заморышей ты не возражаешь, – хихикнула Лена. – Давай не уходить от темы. Что там у твоей Беллы Моисеевны кроме кандидатской диссертации? Очередной интеллигент в пятом поколении, холостой и изошедший на прыщи из-за отсутствия половой жизни?
– При чем тут прыщи? – закипятилась тетка.
– Ага. Значит, интеллигент тоже имеется, – сурово подытожила племянница. – Ты повторяешься. Прошлого сватовства мало? Хочешь перессориться со всеми своими подруженциями?
– А ты учись вести себя в приличном обществе, тогда мне не придется с ними ссориться!