Гэсхаус Джонсон заехал за Тэннером Роджерсом незадолго до полудня. Он постучал в дверь дома Роджерсов и стал ждать. Он топтался на крыльце и разглядывал столбики. Его пес Снайп тоже забрался на крыльцо. Снайп прихрамывал, как человек с пулей в пояснице. Дверь открыла мать Тэннера, Диана. Ее чудесные светлые волосы были гладко зачесаны назад.
– Диана, – сказал он.
– Гэсхаус.
– Хочу сегодня взять Тэннера с собой пострелять по голубям.
Диана вздернула брови. Гэсхаус ждал ответа, но она молчала.
– Думаю, ему это понравится, – сказал Гэсхаус. – Думаю, ему понравится стрельба по голубям.
– Он не поедет, – сказала Диана.
– А мне бы хотелось взять его с собой. Из-за его отца.
– Он никогда не ходил. И с отцом тоже не ходил.
– В чем дело, Диана? Это у вас правило такое или еще что?
– Может, и так.
– Ладно тебе, Диана.
– Я считаю, что это гадко. Правда. Думаю, ничего нет гаже, чем стрелять по голубям.
– А когда-то тебе нравилось.
– Никогда не нравилось. Сроду не нравилось.
– Бывало, ты сама ходила.
– Ходила, это верно. Но мне это никогда не нравилось.
– А Эд любил.
– Тэннер не поедет, – повторила Диана. – Ему это даже не интересно.
– Там соберутся ребята, которые любят Эда. Мальчику стоит познакомиться с людьми, которые любят его отца. Мальчику будет полезно познакомиться с такими людьми.
Диана молчала.
– Я сегодня вместо Эда буду стрелять, – сообщил Гэсхаус. – Это пока не найдут кого-нибудь еще, кто бы все время вместо него стрелял. То есть… пока он не поправится.
– Очень любезно с твоей стороны.
– Я хороший стрелок, Диана. Я был чертовски хорошим стрелком, когда мы еще пешком под стол ходили.
– Отлично.
– Ну конечно, я не Эд.
– И сколько же голубей ты сегодня собираешься подстрелить?
– Много. – Гэсхаус улыбнулся. – Я собираюсь подстрелить жутко много треклятых голубей. И я позабочусь, чтобы Тэннер тоже настрелял целую тонну голубей.
Диана устало кивнула.
– Черт, да я столько голубей настреляю, что тебе на шубу хватит, – заявил Гэсхаус, и Диана усмехнулась. Гэсхаус Джонсон улыбнулся шире. – Ну как, Диана? Отпусти сынка со мной, и мы привезем тебе чертовски красивую голубиную шубу.
Диана перевела взгляд на Снайпа. Пес пытался улечься на крыльце.
– Что стряслось с твоим псом?
– Состарился.
– Видок у него тот еще. Будто его машина переехала.
– Просто он постарел…
– Там не место собакам, – заявила Диана. – Собакам не место, и детям тоже. Собаку там могут подстрелить.
– Нет. Там стреляют по голубям. Сроду никто не попадал ни в собаку, ни в ребенка.
– Эд как-то раз пальнул в собаку за то, что та подбирала подстреленных птиц.
– Я про такое ничего не знаю.
Гэсхаус вытащил носовой платок и высморкался.
– Гэсхаус, – сказала Диана. – Зайти хочешь?
– Да нет, я не стану тебе докучать.
Снайп лежал рядом с выставленными на ступеньку крыльца ботинками и кусал свой хвост. Голова у него была большая и коричневая, как ботинок. Он покусывал хвост и смотрел на Диану пустым, равнодушным взглядом.
– Сколько ему? – спросила Диана.
– Одиннадцать.
– Столько же, сколько моему Тэннеру.
– Надеюсь, твой парнишка держится получше моей псины.
Диана снова улыбнулась. Они посмотрели друг на друга. Немного помолчав, она спросила:
– Ты Эда в больнице навещал?
– Утром сегодня.
– Это он тебе велел наведаться ко мне – посмотреть, как я тут? Да?
– Нет.
– Небось велел с Тэннером чем-нибудь заняться?
– Нет.
– А что он тебе сказал?
– Эд? Он сказал: «Думаешь, выкурить первую сигарету за день приятно? А вот ты погоди, попробуй выкурить первую сигарету, не покурив трое суток».
На этот раз Диана не улыбнулась.
– Мне он эту шуточку тоже говорил, – сказала она. – Вот только я не курю.
– Я тоже. Я табачок жую.
– Ну, – пожала плечами Диана, – а я выпиваю.
Гэсхаус опустил голову и посмотрел на свои руки. Он долго разглядывал ноготь большого пальца.
– У тебя к бороде что-то прилипло, – сказала Диана. – Крошка, что ли.
Он стряхнул крошку и заметил:
– От тоста, небось.
– А я подумала, это пух.
– А чем Тэннер сейчас занимается? Ладно тебе, Диана. Пойди спроси сына, не хочет ли он отправиться на настоящую стрельбу по голубям.
– Ты оптимист, Гэсхаус. Вот кто ты такой.
– Ну ладно, Диана. Чем он сейчас занимается?
– От тебя прячется.
– Ему понравится, – заверил Гэсхаус. – Если его не подстрелят…
– Может, он и не захочет ехать, – пожала плечами Диана. – Спроси его. Пойди спроси.
Чуть позже Тэннер Роджерс и Гэсхаус Джонсон ехали по городу в грузовичке Гэсхауса. Мальчик был в теплом зимнем пальто, красной охотничьей шапочке и высоких ботинках со шнурками. Он был стеснителен и не сразу задал Гэсхаусу вопрос, над которым, видимо, долго размышлял:
– А это не противозаконно? Стрелять по голубям?
– Не-а, – ответил Гэсхаус. – Стрелять по голубям не противозаконно. Вот ставки делать на тех, кто стреляет по голубям, – это противозаконно.
– А мой папа?
– Папа твой? Ну, он ставок не делает. Он просто стреляет по голубям. А все ставят на стрелков. Понимаешь? Все ставят на твоего папу, чтоб угадать, сколько голубей он сумеет подстрелить. Твоему папе ставок делать не надо.
– А вы?
– Ну, я-то ставлю как сукин сын. А ты как?
Тэннер пожал плечами.
– Сколько у тебя с собой деньжат, сынок?
Тэннер вытащил из кармана пригоршню мелких монет:
– Доллар восемнадцать.
– Все поставь, – сказал Гэсхаус и рассмеялся. – Удвой ставку! – Он весело хлопнул ладонью по рулю. – Ага, удвой! А лучше утрой! Ха-ха!
Снайп гавкнул, как подобает гончей собаке, – негромко, басовито: «вуф».
Гэсхаус повернул голову и неожиданно серьезно посмотрел на Тэннера: