Их жизнь была, что называется, и смех и грех. Юстас так много разъезжал, что носил все документы, чеки, календари и письма в старой кожаной сумке. Адреса школ и листовки они хранили в коробках в вигваме, и те напитывались влагой во время дождя, рвались, плесневели и становились едой для мышей. Телефона не было. Однажды Юстас спустился с утеса и спросил у соседа, старого Лонни Карлтона, нельзя ли воспользоваться его телефоном и позвонить по межгороду, а деньги он вернет потом. Для старого аппалачского фермера вроде Лонни междугородний звонок был из разряда событий, которые случаются раз в году, обычно связаны со смертью кого-нибудь из родственников и редко продолжаются дольше двух минут. А Юстас сел у телефона и шесть часов договаривался с директорами школ, руководителями бойскаутских отрядов и репортерами по всему Югу. Всё это время старый Лонни наблюдал за ним с открытым ртом.
Когда стало очевидно, что без собственного телефона не обойтись, Юстас провел от соседского дома кабель в ближайшую пещеру, которая стала его «офисом». Зимой по вечерам он спускался с горы в пещеру и использовал ее как базу для заключения «довольно ловких деловых сделок», общаясь с людьми, делая заметки и освещая «кабинет» пламенем трескучего костра. Позднее Юстас получил разрешение провести линию в амбар, принадлежавший соседу, Уиллу Хиксу.
Валери поставила аппарат в пенопластовую сумку-холодильник, чтобы тот не заржавел от влаги. Она помнит, как звонила по делу и обсуждала гонорары за лекции прямо на сеновале, а рядом мычали коровы.
«Люди всё спрашивали: что это за шум? И я отвечала: а, это просто телевизор в другой комнате. Говорю вам, всё было точно так же, как в „Зеленых акрах“. [45] Потом телефон намок и сломался. Я попыталась высушить его на дровяной печи, и, разумеется, он расплавился, как часы с картины Дали. Так мы и жили».
Что-то надо было менять. Однажды в благодарность за проделанную работу Юстас пригласил Валери на романтический ужин в Бун, в кафе «Красная луковица». За ужином он набросал на салфетке проект офисного здания, которое, как он решил, им необходимо иметь. У Юстаса намечался сорокадневный отпуск – редкая возможность отдохнуть от лекций, – и за ужином он решил, что за такой короткий срок как раз можно построить офис. Если не сейчас, то когда? И вот наутро, еще до рассвета, Юстас приступил к строительству.
Он решил, что это будет пассивный дом [46] площадью двадцать квадратных футов, сделанный из шлакобетонных блоков, стекла и грубой древесины, с солнечными батареями для получения энергии. Юстас точно не знал, как построить пассивный дом, ведь за всю свою жизнь он построил лишь сарай для инструментов. Но он был уверен, что ему это под силу. Он выбрал хорошо освещаемое солнцем место вблизи входа на участок, чтобы офис служил своего рода станцией для новоприбывших на Черепаший остров и располагался далеко от центра лагеря, который он предполагал сделать в гуще леса. Юстас вкопал три стены глубоко в землю, чтобы обеспечить теплоизоляцию, и с помощью Валери уложил кирпичный пол, чтобы накапливать солнечное тепло. Установил красивые стеклянные двери, купленные за пять долларов на блошином рынке. Дверные ручки смастерил из оленьих рогов. Сделал большие окна и окно в потолке для света и тепла – все материалы для этого были найдены Юстасом на свалке.
Передняя часть крыши, которая видна со стороны входа, выложена черепицей, неровно разломанной вручную для красоты. Но задняя часть практичная, из жести. Внутри помещения стены обшиты досками из старой белой сосны шириной два фута, которые Юстас нашел в заброшенном амбаре: они создают в комнате теплую атмосферу старины. Из оставшихся досок он сооруди два больших стола и массивный книжный шкаф, который также выполняет функцию стены, разделяя офис на две отдельные солнечные комнаты. На полу – ковер ручной работы, купленный во время аукциона, устроенного индейцами навахо. На высоких полках вдоль стен выставлена коллекция редких корзин и гончарных изделий, в том числе один антикварный горшок, который Юстас заприметил как-то раз на крыльце старого пуэбло [47] в Роли. [48] Он тут же понял, что это ценная вещь, и предложил хозяйке дома купить его за двадцать долларов. «Нет проблем, – сказала она, – забирайте. Не представляете, как мне надоело обметать грязь вокруг этого старого горшка». Позднее Юстас отправил фото горшка эксперту аукционного дома «Сотбис», и тот оценил его в несколько тысяч долларов.
Офис Черепашьего острова – замечательное место. Здесь повсюду чудесные картины и книги, а вокруг и внутри растут цветы, посаженные Юстасом: ирисы, кастиллеи [49] и венерин башмачок. Это теплый дом с телефоном и автоответчиком, где царит дружелюбная атмосфера; дом, который полностью обеспечен энергией благодаря солнечным батареям. И Юстас сделал проект, распланировал работу, построил дом и отделал его всего за сорок дней.
К тому времени в горах у него сложилась репутация человека неугомонного. К примеру, древесину он закупал у аппалачского старожила по имени Тафт Бройхилл, владевшего лесопилкой. Юстас весь день строил дом и продолжал работать ночью при свете фар своего грузовика. Когда у Юстаса кончились доски (дело было около полуночи), он поехал на соседнюю гору, где стояла лесопилка Тафта Бройхилла. Юстас разбудил старого фермера и рассчитался с ним прямо посреди ночи, чтобы не тратить драгоценные дневные часы на всякие там сделки. Потом вернулся на Черепаший остров, поспал три или четыре часа и снова приступил к работе еще до рассвета.
Другой раз он снова отправился к Тафту Бройхиллу около полуночи в компании друга, который приехал, чтобы в течение нескольких дней помогать Юстасу. Пока старик загружал доски в машину, среди приготовленного для распила леса Юстас заметил шикарное бревно гикори [50] – слишком красивое, чтобы пускать его на доски. Он спросил, можно ли его купить и не распилит ли мистер Бройхилл его на куски определенного размера.
– Зачем это вам? – спросил старик.
– Сами посудите, сэр, – объяснил Юстас, – как здорово было бы вырезать из этого прочного орешника ручки для инструментов и всё в этом роде.
Старик запустил бензопилу и в полночь, в свете фар грузовика, под падающим снегом принялся распиливать бревно. Вдруг он остановился, выключил пилу и выпрямился. Пристально посмотрел на встревожившегося Юстаса и его приятеля и сказал: