— А в какой телекомпании? Адриана ответила, а он снова рассмеялся. Может, действительно их судьбы переплетены?
— Знаете, мы еще и работаем в одном здании. Хотя он никогда ее там не видел — студия, откуда транслировался его сериал, располагалась тремя этажами ниже ее офиса.
— Я работаю в сериале, а студия «Новостей» на три этажа выше.
— Что вы говорите?
Совпадение и ей показалось забавным, но Адриану оно не так воодушевило, как Билла.
— А в каком сериале?
— «Ради жизни стоит жить», — сказал он как бы между прочим, стараясь не выдать, что сериал — его детище.
— Да, неплохой. Мне нравилось его смотреть до того, как я стала работать в «Новостях».
— А как давно вы в этой редакции? Она заинтриговала Билла. Ему нравилось стоять около нее, он даже вообразил, что чувствует запах ее волос. Вообще она производила впечатление исключительно ухоженной, умной, порядочной женщины, и Билл вдруг поймал себя на разных глупых мыслях, например, душится ли она, а если да, то какими духами — понравились бы они ему или нет?
— Три года. До этого занималась телепублицистикой и телефильмами. А потом подвернулась возможность работать в «Новостях»…
Она запнулась, словно не знала, как дальше сформулировать свою мысль. Билл помог ей, задав встречный вопрос:
— И вам это нравится?
— Не всегда. «Новости» порой так ужасны, они меня удручают. — Адриана пожала плечами, словно извиняясь за свою внутреннюю слабость.
— Меня бы это тоже угнетало. Не думаю, что я смог бы там работать. Я предпочитаю все это выдумывать… убийства, изнасилования, кровосмешение — любимый коктейль американцев.
Билл снова улыбнулся и оперся о свой велосипед, а она рассмеялась, хотя и слабо, но с беззаботным и радостным выражением, которое Билл впервые с начала их разговора увидел на ее лице.
— Вы сценарист?
Адриана не знала, почему расспрашивает его, но разговор получался сам собой, а дел в это воскресное утро у нее никаких не было.
— Да, — ответил Билл. — Но теперь я пишу немного, просто со стороны наблюдаю, как все получается.
Она не сообразила, что говорит с автором концепции сериала, а Билл не хотел в этом признаваться.
— Наверное, это здорово. Раньше, давным-давно, я хотела писать сценарии, но работа постановщика у меня получается лучше.
Так по крайней мере говорил Стивен. Но как только Адриана про него вспомнила, ее глаза снова погрустнели, и Билл, наблюдавший за ней, это заметил.
— Ручаюсь, у вас бы получилось, если бы вы попробовали. Большинство людей считают, что труд сценариста — это нечто непостижимое, вроде математики, но на самом деле это не так.
Он говорил и видел, что Адриана перестает его слушать, погружается в свое прежнее мрачное состояние. На мгновение воцарилось молчание, затем Адриана встряхнула головой, заставив себя не думать про Стивена и опять вернуться к теме разговора.
— Не думаю, что я смогла бы писать, — сказала она и так печально посмотрела на Билла, что тому снова захотелось обнять и утешить ее.
— А вдруг вам стоит попробовать? Порой это может принести большое облегчение, — «…в тех напастях, из-за которых ты так печальна», — добавил он про себя. Билл всячески сочувствовал ей, но не мог ничего сказать. В конце концов, они были чужими, и вряд ли он мог позволить себе спросить, отчего она так грустна.
Адриана открыла дверцу машины и, перед тем как сесть, еще раз взглянула на Билла, словно сожалея, что приходится расставаться с ним. Короткий разговор подошел к концу, пора было ехать, но на самом деле ей этого не хотелось.
— До встречи… — тихо простилась она.
Билл кивнул:
— До встречи.
Он улыбнулся. Не в его правилах было бросать вызов брачным узам, он делал это редко, но ведь и она была редкой женщиной. Он это понял, едва познакомившись с ней.
Адриана уехала, а Билл стоял со своим велосипедом и глядел ей вслед.
Наконец, спустя два дня, Стивен позвонил ей утром, перед уходом на работу. Адриана, уже отчаявшаяся его услышать, воспрянула духом, когда в трубке раздался голос мужа, но ее тут же постигло разочарование. Стивену просто понадобилась другая электробритва.
— Если ты заберешь ее сегодня на работу, я завтра утром мог бы за ней заехать. А то моя сломалась.
— Какая жалость!
Адриана старалась говорить бодрым тоном, чтобы Стивен не заметил ее подавленного настроения.
— А в остальном как?
— Прекрасно, — ответил он холодно. — А у тебя?
— Нормально. Тоскую по тебе.
— Вероятно, недостаточно. Если только не случилось чего-то, о чем я не знаю.
Стивен вернулся к исходной точке. Тут не было и тени компромисса, изменения или смягчения позиции, и Адриана вдруг подумала, что Зелда, видимо, ошибается, и их браку пришел конец. Верилось в это с трудом, но его бегство от будущего ребенка ни о чем другом не свидетельствовало.
— Я сожалею, что ты настаиваешь на своем, Стивен. У тебя нет желания заехать в эти выходные и поговорить?
— Нам не о чем говорить, пока ты не передумаешь.
В вопросе об аборте он проявлял какое-то детское упрямство.
— Ну и что дальше? Мы так и будем жить, и мне придется письменно известить тебя о рождении ребенка?
Адриана пошутила, но Стивен этого не понял.
— Возможно, и так. Я думал немного подождать, посмотреть, не передумаешь ли ты в ближайшую пару недель. Но если ты решишь… продолжать в том же духе… тогда я начну подыскивать себе квартиру.
— Ты что, серьезно? — с недоверием переспросила Адриана.
— Совершенно. И думаю, ты это понимаешь. Ты, Адриана, знаешь меня достаточно хорошо. Я не собираюсь долго играть в эти игры. Определись и сообщи мне, чтобы мы оба могли устроить свою жизнь. То, что происходит сейчас, вредит нашему здоровью,
Адриана не верила своим ушам. Он хотел как можно скорее выяснить ее намерения, чтобы начать встречаться с другими женщинами и подыскать себе квартиру. Это было просто невероятно.
— Это действительно вредно для здоровья. Хорошее объяснение для твоего будущего сына или дочери.
Но колкое замечание Адрианы не достигло своей цели. Стивена, похоже, не интересовало, что она скажет будущему ребенку.
— Давай это отложим на некоторый срок, а потом ты сообщишь мне свое решение, На следующей неделе я лечу в Нью-Йорк, а оттуда опять в Чикаго. У меня в ближайшее время действительно будет много командировок. Давай подождем до середины июня. У тебя, таким образом, будет месяц на размышления.