Это слово не выражало и сотой доли ее ощущений. Билл не хотел ей навязываться, но хотел помочь. Адриана выглядела слишком измученной, чтобы вести машину, и он предложил подбросить ее до комплекса.
— Давай я отвезу тебя домой! А завтра приедешь сюда на такси. Оставь здесь свою машину. Или я ее поведу. Тебе самой садиться за руль нельзя. Еще чего доброго заснешь.
У Адрианы не было сил спорить.
— Ладно, я оставлю машину здесь. И, кстати, спасибо тебе за ужин.
Казалось, Билл помнил обо всем, хотя и сам работал допоздна.
Опустившись на удобное сиденье его старого «шевроле», Адриана со вздохом простонала:
— О, Господи… У меня такое чувство, что я сейчас умру.
— Такой вариант не исключен, если ты не поспишь, — сказал Билл и завел мотор. Всю дорогу до дома у Адрианы не было сил, чтобы поддерживать разговор. Подъехав к комплексу, Билл припарковал машину и молча проводил Адриану до двери. На прощание, когда она, стоя на пороге, к нему повернулась, спросил:
— Я могу быть за тебя спокойным? Адриана кивнула:
— Думаю, да.
Но ее вид в этом не убеждал. Никогда в жизни она не чувствовала себя более удрученной и одинокой.
— Позвони, если я тебе понадоблюсь. Я ведь живу рядом.
Билл коснулся ее руки. Адриана улыбнулась и прикрыла дверь. Она поднялась наверх, не зажигая свет — не хотела смотреть на голые стены и пустые комнаты. Войдя в спальню, упала поперек кровати и рыдала, пока все же не уснула.
Следующие две недели Адриана провела как во сне. Лоренс Алман прислал обещанные бумаги, и она подписала их везде, где было надо. Отметила, что не требует алиментов и согласна до первого октября освободить квартиру с целью ее продажи. Она почти не делилась этим с Биллом, который ежедневно заходил к ней в офис. Он пока не проявлял настойчивости и никуда не приглашал ее, чувствуя, что шок от сообщения о разводе еще не прошел. Кроме того, Адриана была очень занята на работе. Сам он тоже вовсю трудился над сценарием, чтобы иметь возможность взять ежегодный четырехнедельный отпуск.
Тем не менее в один из дней Билл выбрал время и привел Адриану посмотреть, как создается его сериал. Ей это напомнило собственную работу в сериалах. После эфира он познакомил ее со всеми и пригласил к себе в кабинет, где Адриана увидела его призы, потом показал план сценария на следующие несколько месяцев и целую стопку пробных диалогов, которые еще предстояло утвердить. За разговором она сделала ряд очень толковых замечаний и отметила, что сама вместо «Новостей» с удовольствием занималась бы подобной работой.
— А почему бы тебе как-нибудь не помочь мне со сценарием… или с диалогами? Авторам диалогов бывает очень нужна помощь, свежие идеи. Совсем нелегко сочинять пять серий в неделю.
— Да, я себе представляю.
И она возбужденно посмотрела на Билла:
— Ты это серьезно? Ну, насчет разработки новых идей к сериалу?
— Конечно, серьезно. А почему бы и нет? Мы с тобой могли бы потолковать об этом как-нибудь за ужином, если ты не против. Я дам тебе исходный материал по персонажам, и приступай.
Похоже, идея Биллу понравилась, и Адриане тоже; они обсуждали ее, пока шли обратно к ней в редакцию, а потом и вечером следующего дня, когда, через две недели после пикника 4 Июля, Адриана приняла приглашение поужинать.
Было это вечером в субботу, а до того утром они встретились у бассейна. Адриана выглядела лучше, чем в предыдущие дни. Видно, наконец она оправилась от шока после всего случившегося и, кроме того, по-прежнему была под самым хорошим впечатлением от знакомства с работой Билла, состоявшегося накануне.
— Как ты отнесешься к предложению съесть сегодня вечером знаменитый тигпенский бифштекс? Или не столь великолепному предложению поужинать в «Спаго»?
Это был любимый ресторан телевизионщиков и киношников. Вольфганг Пак всех их ублажал восхитительными макаронами и пиццей, а также множеством блюд собственного изобретения.
Адриана начинала свыкаться с реалиями своей жизни, и перспектива провести вечер с Биллом в ресторане показалась ей очень привлекательной. Она ценила невероятное терпение, которое он все эти дни проявлял. Билл не навязывался, а тактично о ней заботился: иногда заходил в редакцию, вечером посылал еду, раз или два предлагал подвезти, но никогда не настаивал на том, чтобы вместе провести вечер, куда-то пойти, зная, что это было для нее какое-то время просто неприемлемо. Он даже порекомендовал адвоката, который занялся ее делом и уже несколько раз говорил с Лоренсом Алманом. После двух недель бесконечного отчаяния и горя Адриана почувствовала себя немного бодрее, и оба предложения Билла показались ей замечательными.
— На твое усмотрение.
Она с благодарностью ему улыбнулась. За такое короткое время Билл стал ей хорошим другом.
— Тогда, может, поедем в «Спаго»?
— Отлично.
Адриана улыбнулась, и оба отправились по своим делам. Предстояла стирка, оплата счетов — бесконечная обязанность, которую теперь, в отсутствие Стивена, приходилось выполнять ей самой. Ее зарплаты хватало на все, но в последнее время она старалась экономить, чтобы отложить кое-что на будущее, когда появится малыш.
Билл заехал за Адрианой в восемь. На нем были слаксы цвета хаки, белая рубашка и синий блайзер. Адриана надела бледно-розовое шелковое платье, свободными складками ниспадавшее с плеч.
По дороге говорили о работе — последние недели для обоих выдались очень напряженными. Билл поделился радостью: в ближайшую среду должны были прилететь его мальчуганы. Планировалось провести два дня в городе, а потом отправиться в путешествие.
Билл заказал пиццу с уткой, Адриана же — капулетти со свежими помидорами и базиликом. На десерт им принесли на двоих один огромный кусок шоколадного торта, утопающий в облаке взбитых сливок. Как обычно, Адриана его весь съела сама, а Билл опять подтрунивал, что она, несмотря на хороший аппетит, что-то не поправляется. Эти слова Адриана восприняла как бы с некоторым раздражением:
— Ты прав, мне следует себя ограничивать. Со следующей недели не ем ничего, кроме салатов.
Билл заметил, что она не худа, но и не страдает избыточным весом. В глаза ему бросилось только чуть ли не ежедневное увеличение ее груди. Впрочем, он не вполне доверял своей наблюдательности в данном вопросе.
— Какой ужас!
Билл задержал дыхание и сделал вид, что втягивает живот. Он был крепкого сложения, но тоже не толстый.
— А мне придется две недели питаться гамбургерами и картошкой фри в придорожных закусочных, Произойдет чудо, если я от такого рациона не деградирую и не покроюсь прыщами, как подросток.