— У хомяка бьется примерно так же.
— Хорошее сравнение, — засмеялась Адриана. На самом деле Билла очень тронул этот животворный звук и вид Адрианы, спокойно и доверчиво лежавшей на кушетке. Доктор Бергман сказала, что размеры у плода нормальные, и посоветовала посещать занятия для будущих мам.
— Вам это будет полезно, — сказала она. На обратном пути Билл поделился с Адрианой благоприятным впечатлением, которое произвела на него врач своей компетентностью.
— Знаешь, я хотела бы рожать дома, — сказала Адриана, задумчиво глядя на дорогу.
— О, Господи! — застонал Билл. — И не вздумай!
— Почему? — спросила Адриана грустно и по-детски наивно. — Это же было бы гораздо лучше.
— И гораздо опаснее, — раздраженно ответил Билл. — Не валяй дурака и слушайся врача. Сразу же после отъезда ребят мы начнем посещать занятия.
В последнее время он заметил, что Адриана стала нервничать. На протяжении семи месяцев ей удавалось отвлекать себя, не думать о родах, но вдруг их срок угрожающе приблизился, и надо было смело посмотреть правде в глаза. Адриана задавала Биллу много вопросов о рождении его детей, стала читать соответствующую литературу. Билл подозревал, что она боится боли и возможных осложнений. Ему и самому начинало казаться, что живот у нее явно великоват.
— Я тебя люблю, — напомнил Билл, когда они прощались в холле редакции «Новостей».
— Привет, Гарри! — поздоровался один из редакторов, проходивших мимо.
Билл удивленно уставился на Адриану:
— Что за Гарри?
Адриана расхохоталась, вспомнив, что наговорила редактору пару месяцев назад:
— Да это ты — Гарри! Я им так сказала… ты вдовец, твоя жена была лучшей подругой Хелен…
Адриана сделала серьезное лицо, и на этот раз расхохотался Билл:
— Ты неисправима. Иди работай и не переживай из-за ребенка.
— А кто тут переживает?
Адриана старалась не подавать вида, но Билл знал, что она обеспокоена, и не осуждал ее за это. Дополнительным фактором стресса для нее был бракоразводный процесс, совпавший с беременностью.
— До встречи, дорогая.
Билл поцеловал ее и поспешил к себе в офис, пообещав после вечернего выпуска «Новостей» отвезти поужинать в ресторан.
Они поехали в «Ле Шардонэ», где замечательно поели и славно провели вечер. Билл только-только получил очередную премию за сериал, о нем много писали газеты, что доставляло ему удовольствие. Адриана тоже им гордилась, Билл между тем настаивал, чтобы она сама активнее включалась в работу над сценарием.
— Твои безумные идеи наверняка поднимут рейтинг, — убеждал он.
В то время как они, смеясь, обуздали эту тему, соседний столик заняла какая-то пара. Адриана вдруг побледнела. Она глядела на мужчину, словно ей явился призрак. У того при виде Адрианы лицо исказил страх, но он сразу отвернулся и продолжал беседу со своей спутницей — молодой, привлекательной и, похоже, очень спортивной. Но Билл не смотрел на девушку, он смотрел на Адриану, на выражение ее лица, потом отвернулся и узнал человека за соседним столиком. Это был Стивен.
Адриана не отрываясь смотрела на него, затем, ни слова не говоря Биллу, наклонилась к их столку и негромко позвала:
— Стивен…
Девушка повернула голову, не понимая, в чем дело. Стивен же отвернулся и делал вид, что зовет официанта.
— Стивен… — более отчетливо произнесла Адриана его имя.
Спутница Стивена не знала, то ли улыбаться, то ли не реагировать — у обратившейся женщины было странное, очень удрученное лицо и огромный живот.
Понимая, что положение становится для него критическим, Стивен встал и сказал девушке резким тоном:
— Пошли. Здесь отвратительное обслуживание!
Стивен уже был на полпути к выходу, когда его молодая спутница пришла в себя, смущенно и с тревогой посмотрела на Адриану и, словно извиняясь, сказала:
— Мне кажется, он вас не услышал.
— Услышал, услышал, — с трудом произнесла Адриана, бледная как полотно, с мокрыми от пота ладонями. — Он прекрасно меня слышал. И с обслуживанием здесь все в порядке.
— Извините.
Девушка кивнула на прощание и поспешила к выходу.
Адриана вся дрожала. Билл расплачивался по счету, он был бледен. Они молча вышли на улицу. Адриана с трудом перевела дыхание. После замечательного ужина ее мутило. Когда подходили к стоянке, от нее на своем «порше» отъезжал Стивен с подругой.
— Почему ты с ним заговорила? — с досадой спросил Билл уже в машине. — Зачем унижалась?
Адриана повернулась к нему. У нее в глазах был гнев, но она не испытывала желания дискутировать ни с ним, ни с кем-либо.
— Я не виделась с ним пять месяцев, а до этого была за ним замужем два с половиной года. Разве это странно, что я хотела с ним поговорить?
— Учитывая то, как он с тобой обошелся, да, странно, а ты так не считаешь? Или ты хотела поблагодарить его за все хорошее, что он тебе сделал в последнее время?
На самом деле Билл ревновал, хотя и ругал себя за это. Но ему не нравилась мука в ее глазах и выражении лица, он ненавидел Стивена за то, что тот причинил ей боль, и хотел, чтобы Адриана навсегда вычеркнула его из своей жизни.
— Не докучай мне!
Адриана стала плакать и растирать себе живот — даже малыш, видно, расстроился и начал яростно брыкаться. Единственным ее желанием было вернуться домой, лечь и забыть про Стивена, но она знала, что это невозможно.
— Он даже не взглянул на меня, — всхлипывая, произнесла она.
— Адриана, — процедил Билл сквозь стиснутые зубы, — этот парень полнейшее дерьмо. Сколько ты будешь с этим мириться? Год? Пять? Десять? Ты ждешь, что он вернется и будет осыпать розами и тебя, и ребенка. А я тебе повторяю, что он не собирается этого делать. Разве он не дал тебе этого понять сегодня вечером? Он даже не стал с тобой разговаривать, просто встал и вышел. Этого человека совершенно не интересуете ни ты, ни твой ребенок.
Билл подозревал, что Стивен был к Адриане безразличен и раньше, но не стал ей этого говорить.
— Но как он может так поступать? Как он может не испытывать никаких чувств к собственному ребенку? Сейчас он их в себе подавляет, но раньше или позже они проявятся.
— Это иллюзия. Он ушел, детка. Забудь о нем. Адриана не ответила. Остальную часть пути они ехали молча, а когда прибыли домой, то опять стали спорить, и Адриана, заплаканная, легла спать в гостевой комнате. На следующее утро настроение у нее было подавленное. Билл ничего не говорил, дал ей самой приготовить себе завтрак, все глядел в газету, но наконец поднял глаза от спортивной страницы и спросил: