— Ты невкусный, — хохотнул Иван и задвинул защелку.
— Я те дам «ведьмы»! — послышалось из коридора.
— Говорила я тебе, выходи замуж за Степку! — пробасил второй голос, сопроводив реплику смачным шлепком. — Вот не послушалась мать, теперь мучайся! Иди, паразит! Жалится он тут, перед людьми наговаривает!
Голоса затихли, переместившись за стену.
— Кушать хочешь? — ласково спросил Иван.
— Мы же в кафешке поели.
— А мне хочется за тобой поухаживать. Давай я кофе сварю.
— На ночь?
— А ты что, спать собралась? И не мечтай!
Олег сидел в своем «Опеле» у входа в общежитие. Он ехал за ними сначала до кафе, благо парочка перемещалась пешком, а потом, потея от напряжения, тащился в пробках за такси. Глядя на уютно светящиеся окна, он гадал, за каким из них его Лена, и старался не думать о том, чем она там занимается…
У Светы с Антоном начался натуральный медовый месяц. Они мели хвостами друг перед дружкой и упивались прелестями совместной жизни. Карякина без зазрения совести вышвырнула в помойное ведро все обнаруженные в квартире следы пребывания предшественниц. Судя по всему, таковых было немало, но какое это имело значение, если сейчас рядом с ним была она. Нестабильность и сомнительность ее положения с точки зрения семейного кодекса очень напрягали дальновидную Светку. Она прекрасно понимала, что не узаконенная в загсе идиллия длится ровно столько, сколько времени копится в баке совместно нажитое грязное белье, в раковине — посуда, а в ведре под раковиной — мусор. За счет тренировки воли и траты нервных клеток эту идиллию можно искусственно продлевать, но очень недолго. Поэтому Светка торопилась. Любым мужчиной можно управлять, но если вы не обладаете должным мастерством и квалификацией, то будете немедленно схвачены за руку и выдворены с капитанского мостика. Не надо переть напролом, как колхозный трактор по целине. Если вам хочется получить шубу, не надо трясти предыдущей шкуркой и трагически вопрошать:
— Ты хочешь, чтобы я ходила вот в этом?!
Нет, он не хочет. Ему абсолютно все равно, и ваши страдания его не трогают. Единственное, чего он хочет всей душой, чтобы от него отстали. Только это может сподвигнуть мужчину на поход за мехами. Но эта порочная практика может привести к печальным последствиям. Однажды он поймет, что самый дешевый и безболезненный способ избавиться от ваших капризов — расстаться с источником негатива, то бишь с вами. Поэтому самое правильное — это изменить его отношение к результату. Покупка чего-то для вас, любимой, должна ассоциироваться у него с личной выгодой. То есть, приобретая для вас шубку, наивный спутник жизни должен искренне верить, что это все для него. Нет, конечно, это не он будет мести песцовым подолом полы в метро, но есть же масса доводов, способных убедить мужика в рациональности и целесообразности его поступка. Во-первых, это поможет сэкономить, поскольку вы воспринимаете покупку желаемой вещи как подарок на Восьмое марта, день Парижской коммуны, Новый год и Валентинов день. Таким образом, вы авансом освобождаете его от предстоящих трат, предлагая сделать подарочный взнос оптом. Вряд ли накануне Восьмого марта он рискнет напомнить вам, что подарок уже был преподнесен, тем более что не факт, что ваш избранник вообще планировал что-либо дарить вам в эти знаменательные дни.
Во-вторых, можно пощекотать его мужское самолюбие сообщением о том, что ему будут завидовать, его будут уважать партнеры по бизнесу, мысленно завышая его капитал, раз он расщедривается на столь дорогие подарки. При этом неважно, кто его партнеры: ларечники с ближайшего рынка или банкиры, каждый суетится на своей ступеньке, поэтому все относительно. В-третьих, можно поразить его своей практической сметкой, сообщив, что дорогая шуба — это надежное вложение денег. Все зависит от вашей фантазии и степени доверчивости партнера.
Карякина начала издалека. Сначала она «позавидовала» наличию у будущего супруга детей. Светка уже вполне дозрела морально до того, чтобы завести собственных, поэтому ей важны были, с одной стороны, отцовские качества Антона, а с другой — степень его щедрости в вопросе выплаты алиментов. Это были взаимоисключающие пункты, поскольку если бы он оказался хорошим отцом, то это бы наносило в дальнейшем серьезный урон семейному бюджету, а если бы он отнесся к выплате алиментов формально, то есть наплевательски, то это автоматически означало бы, что и к Светкиным детям он не будет питать никаких особых чувств.
— Дети, — пробормотал Антон, с интересом изучая систему крючков на кружевном карякинском комплекте. — Дети — цветы жизни, но работа садовника крайне скудно оплачивается. Скажу более, вложенный труд, как правило, не окупается, поскольку работа крайне нудная, грязная и кропотливая, а заканчивается все тем, что какой-то проходящий мимо урод сует руку через забор и срывает твои розы. И что самое обидное, в его вазе им лучше, чем на твоей грядке. Во всяком случае, они так считают до того момента, пока не завянут.
— А почему завянут? — Света едва нашла в себе силы на этот вопрос, уж больно угрюмую картину нарисовал Антон.
— Потому что поливать их никто не будет. Им же кажется, что твой труд не нужен, фигней занимаешься, ворчишь там, с тапочкой ползаешь, окучиваешь. Ботва это все. Вот за забором жизнь, а на грядке скучно…
Он зло закинул ногу на ногу и уставился куда-то вдаль.
— Тоша, а у тебя что, девочки? — испуганно спросила она.
— Девочки-припевочки!
— А им сколько лет?
Перспектива получить через некоторое время двух дебелых девиц с орущими в подолах детьми ей показалась не очень радужной, но неотвратимой.
— 13 и 16.
— Сколько?! — вырвалось у Светы. Такого она не ожидала. Почему-то ей казалось, что у Антона должно быть два милых карапуза младшего дошкольного возраста. — А сколько же тогда тебе?
— Не волнуйся, не рассыплюсь, — утешил ее кавалер. — Я еще очень даже крепкий, можешь проверить.
Он явно обрадовался смене темы. Похоже, дискуссии по поводу воспитания его не вдохновляли.
— А жене твоей сколько? — не унималась Светка, отчетливо понимая, что уже давно пора остановиться. Но во вновь открывшихся обстоятельствах это было сложно. Получалось, что у Антона не такая уж молодая супруга, как минимум, его ровесница, таким образом Светкины акции росли. Уходя от супруги, он не оставлял малолетних детей, то есть с точки зрения возможных моральных терзаний уйти он мог легко, да и алименты выплачивать оставалось не так уж долго…
— Зачем тебе? — не понял Антон. — Какая разница, сколько ей лет?
— Ну… так… — смутилась Светка. — А она красивая?
Ей немедленно захотелось завязать свой болтливый язык узлом или залепить рот пластырем. Прекрасно зная, как себя вести, чтобы понравиться мужчине, и досконально выучив, какие темы поднимать нельзя, она умудрялась делать все с точностью «до наоборот». Наверное, это было изначально заложено в женскую природу. При том что тема соперницы должна была оставаться табу, отказаться от получения хотя бы какой-то информации было категорически невозможно.