– Двигай сюда, на скамейку! – Пульсатилла плюхнулась на диван в прихожей, и ее растрепанный затылок тоже отразился в странном обрамлении букета гербер. – Вода, туалет, валериановые капли – что в первую очередь? – Нина присела на корточки и стала снимать с Пульсатиллы ботинки.
– Веревку, чтобы повеситься.
«Хорошенькое начало», – подумала Нина, но виду не подала.
– Руки сама вынимай из пальто! Я ведь не маньяк, чтобы прямо в прихожей бросаться на женщин и их раздевать!
Пульсатилла шумно вздохнула, подняла Нину с корточек, поднялась сама и усадила ее на свое место. Потом самостоятельно стянула с себя пальто и криво намотанный на шею платок, повесила их на плечики. После чего вернулась на скамейку, стащила с ног шерстяные носки и стала ими томно обмахиваться. В коридоре запахло домашней, чуть влажной шерстью.
– Пойдем займемся чем-нибудь более приятным! Например, выпьем чаю! – Нина обняла подругу за талию и попыталась ее приподнять. – Бросай носки и перемещайся в кухню!
– Дай отдышаться! – Пульсатилла не собиралась вставать. – Если бы не вспомнила о тебе, ей-богу, померла бы на дороге! Выскочила из дома в таком состоянии, что себя плохо осознаю!
– Скажи хоть, что случилось! – Нина и сама теперь почувствовала дрожь в коленях.
Пульсатилла ответила с плаксивыми старческими нотками в голосе:
– Давно уже случилось! С тех пор как эта ненормальная, старшенькая моя, родилась! И теперь вот на радость мне выросла! Руки можно на себя наложить от такой радости!
– Ты лучше их помой, – отозвалась Нина, знавшая, что Пульсатилла обожает обеих дочерей. Проблемы родителей и детей присутствовали теперь в Таниной жизни постоянно, но уж если что на самом деле было способно привязать ее к жизни, так это дочери. Нина успокоилась. – Вот тебе чистое полотенце.
– Ну и отлично! Прямо в ванной и повешусь, – капризно пригрозила Пульсатилла, заметив, что ее жалобы на Вику не произвели на Нину должного впечатления. – Ванная – очень удобное для этого дела место. А если трубы хлипкие, – она открыла дверь и с сомнением осмотрела никелированный полотенцесушитель, – могу еще выброситься из окна. Ты на каком этаже живешь, я что-то забыла?
– На двадцать седьмом, – ответила Нина.
– Достаточно высоко. Больно не будет.
Нине надоел этот разговор.
– Чего в жизни не бывает? – сказала она. – Тебя вдруг спасут, а меня посадят. Скажут, что это я тебя выкинула. К примеру, из ревности. Лучше подумай, что тебе налить? У меня есть коньяк, ликер, виски, мартини и сухое вино. Если хочешь посидеть в обнимку с унитазом, но зато из башки окончательно выветрится дурь, из всего этого можно сделать коктейль. Выбирай!
– Лучше водки!
Нина развела руками:
– Чего нет, того нет. Правда, ко мне собирался зайти Кирилл, могу ему позвонить, чтобы купил по дороге. Позвонить?
При упоминании о Кирилле Пульсатилла поморщилась.
– О-ой, если он придет, значит, не удастся с тобой поговорить по душам, – вздохнула она. – Ну что за ерунда! Видимся раз в полгода. Такая оказия произошла – и тут опять Кирилл. Без него никак нельзя обойтись?
– Заранее нужно предупреждать, что придешь, – пожала плечами Нина. Выбирая между Кириллом и Пульсатиллой, она, пожалуй, предпочла бы подругу. – Я его не звала, он сам напросился. Что же касается тебя, откуда я знала, что у тебя что-то случится? Просто так ты бы ведь не зашла?
– Что ж, если его визита избежать нельзя, лучше расслабиться и попытаться получить удовольствие, – философски вздохнула Пульсатилла. – Звони насчет водки! Заодно уж предупреди, что я здесь, а то он еще в обморок грохнется, когда меня увидит!
Нина привычно набрала знакомый номер.
– Смотри-ка, не забыла еще его телефончик! – ухмыльнулась наблюдательная Пульсатилла. Как бы плохо ни было ей самой, такие вещи по врожденной бабской привычке она всегда подмечала. – Часто ему звонишь?
– Нечасто. – Пульсатилла, видимо, уже пришла в себя, и Нина стала с ней разговаривать обычным голосом, не так, как сразу после ее прихода – будто с маленьким ребенком. – Его номер телефона – сочетание числа основания натурального логарифма и числа пи. Очень просто запомнить.
Пульсатилла размашисто перекрестилась на микроволновку, стоявшую в углу на тумбочке, и закатила глаза к потолку.
– Бог с вами, с математиками, – сказала она. – Я такие слова и выговорить не могу!
Нина, засмеявшись, произнесла в телефонную трубку:
– Кирилл! Ты не надумал отменить свой визит?
Густой баритон что-то проклекотал ей в ответ.
– Ну хорошо. Тогда я уточняю, – она со значением посмотрела на подругу, – у меня сейчас в гостях Таня. Поэтому зайди, пожалуйста, в магазин и купи бутылку хорошей водки. Что значит – зачем? Потому что надо. И приезжай на машине. Потом отвезешь Таню домой.
– Почему это я должен ее куда-то везти?! – Нина отошла в коридор, чтобы Пульсатилла не слышала. – Может, я хотел по старой дружбе остаться у тебя ночевать?
Нине не понравился его игривый тон.
– С чего бы это?
– Давно мечтаю еще разок переспать с бывшей женой, – хихикнул в трубку Кирилл.
«С первой бывшей женой, – Нина тут же вспомнила Лизу. – А есть еще и вторая».
– Если ты шутишь – то неудачно, – сказала она вслух. – В конце концов, я и сама могу сбегать за водкой.
(О, милые дамы в темных платьях на кринолинах с кружевными воротничками и нарукавничками, скромно сидящие в креслицах у камина в каменных домах, увитых розами, где-нибудь в старой Англии. Как хорошо, что вы не слышите телефонные разговоры современных молодых женщин! Ваши горничные не успевали бы расшнуровывать вам корсеты и подавать нюхательные соли.)
– Ладно уж, сидите с Танькой дома, – смилостивился Кирилл. – Я сам привезу.
– Договорились! – Нина отключила телефон и стала тормошить Пульсатиллу. Та опять сидела, уставившись в одну точку, будто в ней выключили мотор. Нина тронула ее за плечо. Черт побери! Как моментально проносится жизнь! Еще недавно они бегали с Пульсатиллой в одну школу, и вот теперь сидит здесь на кухне вместо подружки-девчонки сорокалетняя расплывшаяся тетка. Нине вдруг стало жалко и себя, и Татьяну. – Давай пока чайку или кофейку?
– Чего он сказал про меня? – Пульсатилла вдруг встрепенулась, взмахом головы указывая на телефон.
– Поинтересовался, давно ли ты здесь.
– А при чем здесь дурацкая шутка?
– Какая шутка? – Нина уже забыла собственные слова.
– Ну, ты ему ответила: «неудачная шутка». Это про что?
– А, ерунда! Он сказал, что не прочь бы остаться у меня ночевать.
– Это он серьезно? – Пульсатиллу хлебом не корми, только дай узнать подробности чьей-нибудь личной жизни.