– Чего?
– Да ничего. Шеф тут, тобой контуженный, забегал, – терпеливо пояснила Лера.
– Да ну, – отмахнулась Лиза, недоуменно глядя на экран. – Чего-то я не понимаю, девочки! Что это?
– Танненшток вокруг тебя круги нарезает, как голодная акула, и глазки строит, – усмехнулась Рита. – Молодой, богатый, стабильный! А ты, как кошка за валерьянкой, бегаешь за своим Славой!
– Он мне фотографию прислал, – растерянно пробормотала Бабаева. – И как это понимать?
– Чего там у тебя, болезная ты наша? – старчески вздохнув, Горецкая перебралась поближе к подруге.
У Лизы обнаружилась какая-то веселенькая мазня во весь экран.
– Ишь ты! Творческие люди слова в простоте не скажут! – воскликнула Рита. – Это шифр, девочки! Надо разгадывать.
– Я столько не выпила, чтобы разгадать, – отказалась от предлагаемой перспективы Лера.
– А на словах что просил передать? – Рита улеглась на плечо Бабаевой и старательно разглядывала загадочный шедевр. – Проще говоря, буквы-то там есть хоть какие-то?
– Только вот это, – беспомощно развела руками Лизавета.
«Это» радовало глаз веселенькими солнечно-желтыми кляксами, оранжевыми завитушками, бурыми крапинками и прочим буйством красок и форм.
– Самовыразился, однако, – голосом чукотской бабушки проскрипела Лера. – Чего делать будем?
– Может, ему еще одну голую фотку послать? – предположила расстроенная Лиза.
– А у тебя есть? – вздохнула Маргарита. – Или пойдем щелкаться в интерьерах директорского кабинета? Думаю, тогда мы его добьем, и любимый шеф скончается от счастья. А то он тут силился тебе в декольте заглянуть, чуть организм не вывихнул, а ты его и не заметила.
– Ладно, чего голову ломать. Не быть вам, тетки, дипломатами! Он нам прислал не пойми что, и мы ему тоже шараду отправим! – воскликнула Горецкая и села за компьютер.
– А какую шараду? – робко поинтересовалась Лизавета.
– Сейчас нароем какой-нибудь стих в Интернете. Про любовь.
Лера быстро набрала в поисковой строке «стих про любовь», и подруги обалдело уставились на результат. Судя по всему, стихи про любовь не писал только неграмотный. А таковых, как известно, очень мало. Практически вымерший вид, не считая полуграмотных. Ткнув в первую попавшуюся ссылку, подруги получили дивное четверостишие:
Душа плутала в темноте.
И были все совсем не те.
И трепетал души магнит
Под косогорами ланит!
– Это я уважаю, – засмеялась Рита. – Это вам не шарада, это цельный ребус! Автор жжет!
– То, что доктор прописал, – потерла ладошки Горецкая. – «Под косогорами ланит!» Вот ведь человека от любви как плющило.
– Девочки, ну что за ересь! – поморщилась Лизавета. – Мы так до бесконечности будем переписываться! Пока ему какая-нибудь тетка просто не напишет, мол, приезжай, белье постелила.
– Вряд ли твой художник клюнет на подобный примитив! И вообще, физиология быстро возьмет свое, и вторую картину он вряд ли осилит. Скорее всего, назначит свидание, – подумав, изрекла Валерия.
– Интересно, где? – заволновалась Лиза. – Не дома же!
– А почему не дома? Ты создай ему условия! Впрочем, условия и так созданы. Ты же на работе восемь часов болтаешься. За это время любую Данаю можно раз десять… нарисовать! – подбодрила подругу Рита. – А мы тебе отгул дадим, да, насяльника?
– Легко, – кивнула Горецкая и неожиданно произнесла: – А вообще я бы тебе советовала подыскивать запасной аэродром.
– Зачем? Почему? – всполошилась Бабаева и, судя по красным пятнам на щеках, собралась заплакать.
– Неизвестно, как твой Славочка отреагирует на такую подставу. Представляешь, он ждет Данаю, припираешься ты, да еще уличаешь его, что он в тебе эту самую Данаю не разглядел. И тычешь ему в нос фотки, на которые он, как карась на червяка, повелся, – пояснила Лера.
– Но вы же сами предложили! Сами! – воскликнула Лиза.
– А как от тебя отвязаться? – приподняла бровь Валерия. – Тем более что это лучше, чем подкладывать под мужа нас с Риткой. Да, Марго?
– Не знаю. Мне до сих пор кажется, что идея очень даже разумная. Я так и представляю, как у Славика второе дыхание откроется!
– Ага! – радостно подхватила Горецкая. – А еще у него откроется третий глаз. И вот он с этим глазом, да на втором дыхании рванет на предельной скорости в заоблачную даль! Ладно, чего тут обсуждать. Мужские души – потемки. Их поведение невозможно предсказать, когда дело касается чувств. Вот с поступками все ясно. Пришел домой – швырнул носки. Поперся в душ – будет на себя в зеркало любоваться. Купил пиво – станет смотреть футбол. А на уровне эмоций они, как мухи, сбитые газеткой: то ли на пол упадут, то ли об стекло шмякнутся, то ли дальше полетят по синусоиде.
Бабаева судорожно всхлипнула и начала кривить губы, собираясь разрыдаться.
– Лизавета, не реветь! – прикрикнула на нее Лера. – Тушь потечет! Значит, так: Рита распечатывает себе этот текст, открывает дома анкету и отправляет сонет про косогоры Славику. Желательно перед сном, чтобы Лизка точно была дома. Всем все ясно? Тогда по домам.
Девушки с облегчением стали выключать компьютеры. Конец рабочего дня всегда воспринимается позитивнее его начала.
Герр Танненшток, спонтанно вознамерившийся пригласить Лизетту на ужин, мерил шагами холл перед лифтами. Увидев сотрудниц, цокающих каблуками, словно русская тройка, он заметался, как таракан в банке, и запрыгнул в очень кстати подъехавший лифт. О том, что длинноногая Лизетта будет не одна, он не подумал.
Уехать директор не успел.
Едва двери лифта начали съезжаться, цокот усилился, и в щель протиснулось округлое колено. Девицы ввалились в кабину, притиснув Лизу к шефу. Взгляд у нее был блуждающим и отсутствующим. По губам скользила таинственная улыбка. Глядя мимо Танненштока, Лиза Бабаева представляла, как пройдет их со Славой свидание. «Можно явиться в маске! Тогда Слава не узнает!» Она восторженно улыбнулась. Танненшток ответил робким кивком. «И надеть другую одежду! Одолжить дубленку у Риты! Или у Леры!» Лиза улыбнулась еще шире и закусила губу, восторженно прикрыв глаза.
Танненшток нервно сглотнул и сделал крошечный шажок в ее сторону. Не просто же так она подает знаки. Может, ждет чего-то?
«А под дубленкой только белье! Или вообще без белья? Или это слишком самонадеянно в первое-то свидание? Хотя почему первое? Это муж! И фигура у меня о-го-го!» Лиза гордо поправила грудь и провела ладонями по бедрам. Танненшток икнул и зажмурился.
Лифт плавно затормозил и выпустил пассажирок на волю. Взмокший от переживаний директор без сил привалился к зеркалу и блаженно улыбнулся. Все ясно. Завтра он вызовет Бабаеву к себе и пригласит поужинать. В том, что она не откажется, герр Танненшток теперь не сомневался.