Маше хотелось выпить. То есть не просто выпить, а напиться так, чтобы все проблемы, сомнения и горести захлебнулись. Но предлагать это приличному человеку, будущему, можно сказать, гению, было никак нельзя. Как ни странно, выпить ей хотелось непременно в компании представителя противоположного пола, хотя проще было пригласить на девичник Гусеву с Шульгиной, и им же поплакаться. Наверное, подсознание противилось обсуждению личной жизни с подругами, а, кроме того, наличие рядом хоть и писателя, но некоторым образом все же мужчины, казалось эквивалентом возможного наличия рядом с ее мужем какой-то женщины. Запутавшись в психологических обоснованиях своего поведения, Маша решительно сдула челку и встала:
– Прокати нас, Петруша, на тракторе!
Наверное, у кого-то из присутствующих были временные проблемы с чувством юмора. Вполне возможно, что у обоих. Во всяком случае, Людвиг застыл с выражением крайнего недоумения на лице.
– Я имела в виду, – любезно пояснила Маша, – что давай поедем куда глаза глядят. А по пути сообразим.
Как выяснилось, глаза Людвига глядели в метро.
Когда пара миновала парковку, Маша с ужасом поняла, что грядет поездка на общественном транспорте. Настроение было ужасным, и душа требовала комфорта, а вовсе не борьбы за место в вагоне. Автомобиль казался Маше естественным атрибутом любого мужчины, как брюки или галстук. Собственно, и Людвиг рассматривался именно в тандеме с четырехколесным другом: проехаться с музыкой, пококетничать, то есть – провести время без пользы, но хотя бы с удобствами. Так интеллигент, рвущийся на природу, желающий слушать на рассвете пение птиц и дышать свежим воздухом, забывает об отсутствии в вожделенном месте благ цивилизации.
Людвиг оказался старой хибарой с удобствами во дворе.
Мало того, что всю дорогу он излагал концепцию какого-то задуманного им «сиквела», призванного потрясти литературную общественность, так еще и денег на приличное кафе ему оказалось жалко. Концепцию Маша благосклонно выслушала, поскольку поезд ревел, как бешеный бизон, заглушая клекот Людвига, а вот культурную программу не одобрила.
На одной из станций Людвиг вдруг начал продираться к выходу, и спутница вынуждена была последовать за ним. Писатель двигался уверенно и, казалось, совершенно ушел в свой монолог, не замечая Машиных едких реплик. Скорость движения пары стала выше средней, и Маша, окончательно запыхавшись, дернула кавалера за локоть:
– Куда бежим?
– А куда ты хочешь?
– С тобой, Людвиг, куда угодно, но ты так целеустремленно таранишь встречный поток, что я просто решила уточнить, куда мы так торопимся. Может быть, осознание конечной цели придаст мне сил.
– Я домой иду, – пожал плечами рыцарь.
– А я что? Провожаю тебя, что ли? – ошарашенно спросила Маша.
Такого поворота событий она никак не ожидала. Безусловно, общество мужчины ей было сегодня просто необходимо. И других кандидатур, кроме слегка поехавшего на почве своей неординарности Людвига, в пределах видимости не было. То есть, конечно, были, хотя Людвиг подходил больше других из соображений безопасности и отсутствия ненужных последствий. Но не до такой же степени!
– Если хочешь, можем куда-нибудь зайти, – великодушно предложил гений.
«Это ж он мне одолжение делает! – внезапно озарило Машу. – Тоже мне, звезда окраин! Снизошел до фанатки, решил облагодетельствовать! Вот идиот».
– Только я не люблю пафосных мест, – на всякий случай предупредил спутник.
– Пафосных – это каких?
– Дорогих. Нецелесообразно тратить деньги для того, чтобы скрасить общение двух интересных друг другу людей. Люди сами по себе украшают любое место.
Видимо, это было своеобразное обоснование Людвига желания сэкономить на поклоннице. Действительно: пусть довольствуется обществом кумира, а то еще и корми ее…
Кафе потрясало аскетизмом, и в том, что более «непафосных» мест в округе просто нет, сомневаться не приходилось.
«Зачем я в это ввязалась?» – тоскливо подумалось Маше. Вечер обещал быть скучным.
– Вам просили передать, – официант с почтительным полупоклоном поставил перед Дианой Аркадьевной корзину с фруктами, из вороха которых угрожающе высовывалось горлышко винной бутылки. Оно, словно дуло, уставилось на удивленную даму.
– От кого? – капризно протянула мадам Кузнецова. В душе ворохнулась надежда, что где-то рядом, виновато втянув голову в плечи, топчется загулявший супруг. И тогда – конец страху безденежья, конец гнетущему одиночеству, которое не скрасить ничем: ни болтовней с подругами, ни походами по магазинам, ни ужинами в дорогих ресторанах.
Это одиночество было позорно, словно лишай, прикрытый шляпой, снимать которую нельзя ни при каких обстоятельствах. В чем она провинилась? В том, что постарела? Почему для некоторых мужчин первые морщины и седина супруги оказываются такой же неожиданностью, как гололед и снег зимой для городского жилищного хозяйства? Да, удивительно, но жены не молодеют, зато где-то всегда найдется молоденькая и свеженькая, если поискать. Если поискать… Удивительно, но такие надежные, такие достойные, такие любимые мужья однажды вдруг решают-таки поискать. А как известно, кто ищет, тот всегда найдет.
И надо ж такому случиться, что именно сейчас, когда так нужна поддержка, рядом не оказалось ни одного мужского плеча. Предыдущий ухажер пожелал расстаться, так как его собственная супруга что-то пронюхала. Или же это был лишь предлог сказать «прощай»?
Так или иначе, его телефон был стерт из записной книжки. А попытка поближе познакомиться с новым массажистом в салоне красоты потерпела фиаско: красавчик то ли слишком ценил хлебное рабочее место, то ли предпочитал молоденьких, но на все заигрывания клиентки отвечал сдержанной тактичной улыбкой. Таким образом, Диана Аркадьевна, привыкшая к мужскому вниманию, оказалась не просто брошена мужем, но еще и временно изолирована от каких бы то ни было кавалеров, заинтересовать которых, находясь в столь сильном «раздрае» чувств, не представлялось возможным. И тут такой сюрприз…
– Вон тот джентльмен, – официант указал на дальний столик в углу.
Разглядеть мужчину в деталях не получилось, с возрастом зрение у Дианы Аркадьевны стало хуже, а очки ей не шли. Благосклонно кивнув нечеткому силуэту и вежливо улыбнувшись, она отвернулась. В любом случае, за тем столиком был не Максим, уж его грузную фигуру отставная супруга узнала бы и без очков. Удивительно, но Диана Аркадьевна вдруг ощутила необычайный прилив сил и необъяснимое, почти юношеское волнение. Жизнь наполнилась сочными красками и ощущениями, как темная комната наполняется светом после щелчка выключателя. Размытые контуры будущего приобрели четкие очертания.
– Вы позволите? – мягкий мужественный баритон вежливо и чувственно остановил бешеную пляску ее мыслей.
Едва сдержавшись, чтобы самостоятельно не выдвинуть для него стул, Диана Аркадьевна обстоятельно осмотрела кавалера, чуть не задохнувшись от восторга: высокий, крупный, темноволосый плейбой лет сорока. К ногам такого тетки должны падать пачками.