– В смысле, сесть в позу лотоса, начав завывать и раскачиваться? – хихикнула Вика. – Да мы тут заночуем, рано еще настраиваться.
– Помолчи, а, – попросила Екатерина Андреевна, страдальчески обернувшись к трещавшей без умолку дочери.
– Ладно, буду медитировать.
Уже через пять минут Вике надоело разглядывать мрачные спины старательно готовившихся к встрече с неизвестной Марианной людей, и она собралась побродить по саду.
– Ты куда? – шепотом взвизгнула мама.
– Пойду поищу пажа, пока фея при делах, – хмыкнула Вика. – Вдруг мне тут счастье в кустах обломится.
– Вернись немедленно!
Люди начали неодобрительно коситься на переругивавшуюся парочку, и мама покраснела, дернув Вику за футболку.
Через полчаса томительного ожидания очередь пополнилась маленькой крепкой женщиной и длинным тощим парнем с вылупленными бесцветными глазами. На нем была детская футболка с Масяней, грязные джинсовые шорты, открывавшие угловатые волосатые колени, и пляжные тапки, из которых торчали тощие пальцы. Под носом у него ютились тонкие франтоватые усики, а сальные темные волосы были собраны в тощий хвостик.
Женщина тут же побежала к окошку, а парень индифферентно привалился в резной решетке и начал пялиться в небо. Вика от скуки стала пытаться угадать, что могло сподвигнуть мужика на поход к колдунье.
– Сына, вот талон, все в порядке! – радостно объявила женщина, заботливо отряхнув с его футболки невидимые пылинки и поправив ремень шорт.
«Можно подумать, он от этого стал приличнее выглядеть», – заметила про себя Вика и из хулиганских побуждений стала строить ему глазки.
Парень зевнул, поковырялся в носу, равнодушно скользнул по ней взглядом и отчетливо спросил у мамы:
– Ты уверена, что эта баба лечит импотенцию?
«Тьфу ты, – подумала Вика и отвернулась. – Похоже, кто-то специально в пределы моей видимости подсылает сплошную мужиковую некондицию».
Знакомство с колдуньей состоялось часа через три, когда Вика потеряла уже всякую охоту шутить и интересоваться, где хозяйка хранит помело и не в гараже ли спрятаны курьи ножки этой четырехэтажной избушки.
Марианна оказалась обычной, ничем не примечательной женщиной. Никакой мантии и магических шаров, никаких таинственных интерьеров, завываний и прочего антуража в ее кабинете не было. Поговорив с Екатериной Андреевной и скользнув взглядом по голодной и злой Вике, она зажгла свечу, вызвав легкую ехидную усмешку уставшей от ожидания девушки, повернулась к ним спиной и действительно начала махать руками. Вике стало совсем смешно, и она с трудом удерживалась от желания высказать колдунье свое нелицеприятное мнение о ее действиях.
– Как зовут? – вдруг резко спросила Марианна, обернувшись к ней.
– Вика, – испуганно пискнула мгновенно присмиревшая под ее взглядом визитерша.
– В имени четыре буквы, значит, четыреста долларов, – это уже адресовалось Екатерине Андреевне.
«Здорово, – злобно подумала Вика, – а если бы я сдуру сказала – Виктория? Мы бы сидели на диете следующие несколько месяцев?»
– И что это все значит? – она дернула маму за рукав, едва за ними захлопнулась дверь.
– Тихо, – бормотнула мама, потянув упиравшуюся Вику к выходу.
Из сада они почти выбежали. Екатерина Андреевна улыбалась счастливой улыбкой человека, сделавшего трудное, но нужное дело.
– Мама, что это такое было? За четыреста баксов? Это убогое представление не стоило таких денег!
– Я оказалась права – на тебе была порча! – торжественные интонации в ее голосе окончательно вывели Вику из себя, и девушка застонала, подбирая слова, чтобы охарактеризовать их сегодняшнее приключение.
– Не смей ничего говорить, испортишь результат, – замахала руками мама.
– Да-а? А что, он есть, этот результат? – округлила глаза Вика, стараясь донести до мамы весь идиотизм их поступка. Она ужасно жалела, что согласилась на эту постыдную авантюру, стоившую им таких сумасшедших денег.
– Посмотрим, – Екатерина Андреевна продолжала загадочно улыбаться, словно сидела на облаке и обладала знаниями, недоступными наивной дочери.
– Митя, поехали ко мне, – Марина накручивала на палец короткие жесткие пряди, выбивавшиеся из Диминой прически. Волосы непокорно пружинили, застывая смешными лохматыми рожками. Они лежали на берегу залива, вдыхая неповторимую смесь морских запахов, в которых Маринка ощущала лишь преобладание терпкого аромата высыхающей на солнце тины, а Дима жмурился, представляя себя капитаном белобокой яхты, которую он непременно купит годам к тридцати… или к сорока, но эта детская мечта о море обязательно должна была осуществиться. Родители считали это блажью, справедливо полагая, что в ближайшее столетие никто из членов семьи не сможет выкроить время на морские кругосветные путешествия. Тем более что есть масса турфирм, гарантирующих комфортный отдых без таких умопомрачительных затрат и пиратского пижонства. Самое обидное, что Маринка его тоже не поддерживала, не желая подстраиваться под романтически настроенного кавалера, а на его предложение почувствовать аромат странствий и моря морщила носик и соглашалась все это нюхать только на приличном курорте. Сейчас она изнывала от скуки, с отвращением стряхивая с себя прибрежную живность в виде многоногих букашек и занудливо пищащих комаров.
– Тебе что, не нравится здесь? – искренне удивился Митя, пытавшийся привить любимой тягу к дикому отдыху.
По идее, стараясь заполучить его в мужья, надо было покорно подстраиваться под его вкусы, хотя бы временно, но Маринка была уверена, что ее должны любить такой, какая она есть, и наступать на горло собственным интересам она не планировала, чтобы не нажить проблем в дальнейшем.
– Я хочу цивилизованной любви, – закапризничала она, отталкивая воодушевленного Диму. – Я не готова подставлять свои самые сладкие места комарам и прочей дряни. Увези меня отсюда, мы тут уже полдня торчим, я есть хочу!
– Я же взял бутерброды, а вечером сходим в ресторан, – Дима насупился. – Тут же так хорошо: ни души, птички поют…
– Не хочу бутерброды, что я – бомжиха? А твои птички не только поют, но и оставляют везде продукты своей жизнедеятельности! Достало, вези меня в город!
– Ладно, – судя по мрачному выражению лица, Дима был не в восторге от ее поведения. Он сердито встряхнул покрывало, на котором они лежали, резкими злыми движениями сложил его как попало и пошагал к машине. Довольная Маринка посеменила следом. Глядя в его спину, она решила, что, добившись своего, можно слегка погладить озверевшего кавалера по шерстке.
– Знаешь, а вообще-то мне здесь понравилось, – весело сообщила она, пытаясь по изменившемуся темпу движения Мити понять, как эта новость повлияла на его настроение.
– Может, останемся? – не оборачиваясь, мрачно поинтересовался он, продолжая двигаться в сторону машины.