У самой кромки воды в волейбол играла молодежная компания. Изредка Ира вскидывала глаза и следила за игроками. Особенно выделялся высоченный широкоплечий красавец. Он играл с позерством, но имел на это право. Даже смотреть на него было приятно.
Неожиданно по спине что-то больно шлепнуло, Ирина подняла взгляд и увидела, что вся компания смотрит в ее сторону, а красавец, эффектно поигрывая мускулами, движется к их с Антониной лежбищу.
– Прошу прощения, это я с подачей ошибся. Готов искупить вину!
– Ничего страшного, – пролепетала Ириша, остро ощущая нехватку выпуклостей на теле.
Потом он скажет, что специально бросил в нее мяч, чтобы найти повод для знакомства. Потом будет пронзительное счастье, свадьба, долгожданная дочка. А потом жизнь, словно лопнувшая струна, погрузится в беззвучную пустоту, когда близкий человек становится чужим, когда все – под откос, а начать с чистого листа – поздно.
Антон спал в соседней комнате. Они давно уже были посторонними, почти врагами. Но это не была вражда соседей по квартире, все было острее, глубже и больнее.
Ира даже не могла сказать, когда наступил тот переломный момент. Когда он впервые пошел на вечеринку без нее? Или когда он вдруг сказал, что функция женщины – обслуживающая? В тот раз Антон был пьян и чем-то расстроен. Ира не спрашивала, так как все равно ничего не понимала в его делах. Он сидел за столом, она суетилась, накрывала, а муж мрачно рассуждал, что есть основная линия жизни – это работа, а есть вторичная – это семья. Тогда тоже было больно. Или нет. Все началось, когда он сказал, что надо следить за фигурой. У нее и правда начал резко прибавляться вес, Ира бегала по врачам, те ничего вразумительного сказать не могли. Стало страшно. А потом все прошло, но внутренняя готовность к предательству близкого человека, который не соизволил поддержать в трудный момент, осталась. А может, все началось, когда она нашла на мобильном эсэмэску фривольного содержания? Тогда был страшный скандал, они оба наговорили друг другу гадостей, но запомнились только его слова. Все, что Ира кричала в истерике, уже забылось. Это было не от сердца, а от обиды. Но то, что сказал Антон, выдало его мысли: все, что он скрывал, а в запале выплеснул, как ушат помоев.
Виктор в ее жизни появился неожиданно. Когда Ирина уже решила смириться и оставить все, как есть. Ужины, когда вилки и ножи позвякивают в напряженной тишине. Выходные, когда Антон без комментариев куда-то исчезает, а возвращается уже под вечер. Объяснения с подругами, которые зовут на семейные торжества – «мы не сможем, у Антона работа». Ночевки в разных комнатах и взгляды, скользящие мимо, лишь бы не наткнуться…
Она ехала в маршрутке и пыталась понять, почему вдруг так все перевернулось в ее жизни с ног на голову. Выхода не было. Развод – это дележка квартиры, «воскресный папа», вываливание грязного белья в суде… А в итоге – вероятное одиночество. Безвыходность выматывала и доводила до слез, только плакать было нельзя, да и не помогло бы это. Напротив сидел военный. Он просто смотрел на печальную пассажирку, углубившуюся в дебри собственных проблем, и улыбался, но улыбка у него была такая теплая, что Ира непроизвольно улыбнулась в ответ. Вышли они вместе. В ее жизни, как в темной промерзшей комнате, вдруг зажегся свет и заполыхал уютный камин. Ирина боялась спугнуть свое счастье, поэтому не торопилась сама и не торопила Витю. Все было справедливо. Каждая женщина имеет право на счастье, и она не исключение. Никакого стыда перед Антоном неверная жена не испытывала, только неудобство, что приходится скрываться. Скандала ей не хотелось, и еще не хотелось оказаться виновницей распада семьи. Одно дело развестись с формулировкой «несходство характеров», другое – уйти к другому мужчине. Дочь может и не простить. Возможно, поймет, но много позже. И она терпеливо ждала, пока Антон не выдержит первым. Муж оказался то ли совершенным рохлей, то ли ему было наплевать на себя, но так или иначе со спокойствием удава он индифферентно полз по ситуации, предоставив все решать Ире.
«Надо бы все на Витьку свалить! – подумала вдруг Ирина. – Они мужики, пусть сами разбираются».
Конечно, существовала опасность, что Вите все эти разборки ни к чему. Возможно, он готов довольствоваться редкими встречами, но ей-то этого было мало! Мужчина – замечательное орудие в руках женщины, только надо направить его в нужную сторону.
Суббота выдалась теплая, солнечная, располагающая к отдыху на свежем воздухе. Но у Кати были другие планы.
– Лизка, ты проснулась? – она постаралась крикнуть как можно громче, поскольку кротовское сонное «алле» свидетельствовало о том, что Лизка не только не проснулась, но еще и собирается поспать пару часиков.
– Нет, – уверенно зевнула Кротова. – Не проснулась. Покедова.
– Никакое не «покедова»! – возмутилась Катя. – Ты обещала съездить со мной к Саше!
– Кто такой Саша?
– Никто. Пустое место. Жалкий урод, у которого остались мои вещи.
– Точно, мы ж теперь опять холостые! – обрадовалась Елизавета. – И погода хорошая!
– Мне тошно, и погода не радует. Давай быстрее провернем эту процедуру.
– Ты подготовилась?
– Ты про что? Взяла ли я топор?
– Нет, я про внешний вид, – судя по деловому тону, Кротова окончательно проснулась. – Прическа, макияж и все такое.
– Какое – такое?! Я не собираюсь…
– Позорить меня будешь? Женщина должна оставлять о себе не просто воспоминания, а чувство утраты и безграничного сожаления. Я в журнале читала. Между прочим, умные люди рекомендуют.
– Это чувство обычно оставляют после себя бывшие жены, которые вывозят все содержимое квартиры вместе с розетками и обоями. Ни о чем другом мужики сожалеть не умеют!
– Смотря какие мужики.
– Всякие. Любые. Хватит! Я через час к тебе приеду, чтобы проснулась и оделась!
– Если припрешься не в форме, я с тобой никуда не пойду!
– В какой форме? В милицейской?
– Не остри. У тебя голос злой и нервный. Выпей валерьянки. А еще лучше – просто выпей. Перед такой встряской организму надо расслабиться, – назидательно сообщила Елизавета.
– Тогда я ему спою и станцую вместо скандала.
– А нам скандал не нужен. Нам нужно уйти красиво и эффектно. Чтобы в его душе осталось пепелище и выжженные руины.
– Заряжай гранатомет, в общем. Я еду, – раздраженно пошутила Катя, вешая трубку.
Несмотря на презрительное отношение к советам стремительно терявшей авторитет подруги, Катя все-таки накрасилась. На всякий случай. Она вдруг подумала, что чернявая соперница запросто может оказаться в квартире, как и предрекала Лиза, тогда будет очень обидно выглядеть на ее фоне хуже. А вот если только что проснувшаяся девица будет лохматой и в халате, то Саша, скорее всего, хотя бы на секундочку пожалеет, что так промахнулся с выбором.
– Нормально, – одобрительно осмотрела ее Кротова. – Красотища – вырви глаз. Значит, так. Я все продумала: ты молчишь и собираешь вещи, а говорю я.