И тут он осекся. Секретарша была не одна. В приемной сидела здоровенная деваха с ярко-рыжими волосами и физиономией томной лошади.
– Ух, какая у нас тут принцесса! – обрадовалась девица, одновременно цепко осматривая Никольского. Он привык к таким взглядам и относился к ним равнодушно, точно продаваемый на базаре бык, которого все оглядывали и ощупывали.
– Извините. Катя, у меня клиент, а ребенка деть некуда, – вынужденно просительным тоном проныл Антон.
– Откуда у тебя ребенок? – ахнула Катя. Ей почему-то казалось, что у такого мужика куча любовниц, но ни одной жены. И уж тем более – ребенка. Значит, у него есть кто-то, кто ждет после работы, гладит ему рубашки и забирается на колени, когда плохо… Хотя что это за жена, которая подсовывает ребенка в офис и неизвестно куда девается?! Ей вдруг захотелось, чтобы его женой оказалась какая-нибудь страшненькая стервозная бабенка. Катя и сама не знала, зачем. И откуда вдруг вылезло на поверхность это странное желание? Вероятно, оттого, что сам Никольский ее раздражал своим лоском, позерством и самоуверенностью, поэтому и хотелось уравновесить его наглость по заслугам.
– Ты что, не знаешь, откуда дети берутся? – хохотнула Елизавета и тут же осеклась. – Ну-ка, принцесса, а давай-ка проверим, настоящая ты или нет!
– Я самая настоящая, – обрадовалась Анюта.
– Тогда ты должна уметь рисовать. Вот мы сейчас тебе устроим испытание. А папу отпустим, да? Это испытание для принцесс, мужчинам на нем присутствовать нельзя!
– Да, да! – ажиотированно заверещала девочка. – Папа, иди!
Обрадованный папа немедленно умчался трясти деньги с клиента, а Кротова восхищенно цокнула языком, глядя ему вслед.
– Ты, Катюха, как медведь, который сидит на бочке меда и ревет, что ему жр… пардон, есть нечего!
– Там знаешь, сколько дегтя! – махнула рукой Катя.
– Скромнее надо быть. Деготь ей не нравится. Да в остальных бочках сплошной деготь, а медом сверху из пипетки накапано!
Аня уселась с Лизой на подоконник и начала старательно рисовать замок настоящей принцессы, трон и прочие атрибуты, а Катя пыталась понять, почему ее так задело наличие у Никольского ребенка. Наверное, ей тоже хотелось вот такую вот девочку с пышным бантом на тонкой косичке и в спущенных розовых колготках. И все дело было в обычной человеческой зависти.
Ни в какой театр Ирина не пошла. Они поехали к Вите домой, благо Алла Ивановна уехала на очередной девичник, и квартира оставалась в их полном распоряжении.
Понедельники бывают разные. Кто-то начинает новую жизнь, а кто-то решает покончить со старой.
Не дождавшись от Вити предложения, Ириша решила начать первой. Надо было сделать лишь пробный шажок в нужную сторону, чтобы мужчина с энтузиазмом ледокола бросился прокладывать путь в заданном направлении.
– Я устала, – сказала Ира.
– От меня? – Виктор всполошился. Он так старался – и на тебе…
– Нет. Скрываться устала.
Наверное, шажок был еще совсем маленьким, так как Витя не понял и задумчиво засопел, не зная, каким боком поучаствовать в разговоре.
– Разводиться мы будем с мужем. Наверное…
– У него кто-то есть? – решил проявить прозорливость кавалер.
– Нет. Это у меня кто-то есть. Если ты сейчас спросишь «кто?», я тебя стукну!
– Ну что я, совсем дурак, что ли? – рассмеялся Витя. – Значит, тебя можно поздравить?
– Не знаю.
Ирине надоел этот «настольный теннис». Они перекидывались вопросами, вместо того чтобы выдавать ответы:
– Я не могу жить с нелюбимым человеком.
– А я?
– Тебя я люблю.
– Значит, со мной можешь? – Витя приподнялся на локте и посмотрел на нее с надеждой.
– А как же твоя мама? – усмехнулась Ира.
То, что Витя скрывал ее от матери, секретом для Ирины не было. Скорее всего, Алла Ивановна была тот еще подарочек. Но вряд ли вздорная старушка, даже если она ядовита, как гюрза, и неуживчива, как сто ежей, помешает счастью двух взрослых людей. Если отбросить эмоции и мыслить рационально, то мамашу всегда можно отселить, разменяв обе квартиры. В идеале хорошо было бы поселить Аллу Ивановну вместе с Никольским здесь… Ира вдруг рассмеялась, представив себе подобный вариант. Нет, скорее всего, придется потерять в площади, чтобы все остались более-менее довольны и изолированы.
– Вот именно – смешно! – Виктор откинулся на подушке и задумчиво оттопырил губу. – При чем здесь мама? Мне уже скоро пятый десяток, какая мама? И потом, я уверен, что ты с ней поладишь. Вообще, не надо лишних проблем. Главное, что ты нравишься мне. И с Анечкой у нас отношения нормальные. Будут. Во всяком случае, я ей сегодня понравился.
– Надо что-то решать, – намекнула Ирина, поскольку, окончив тираду, Виктор углубился в собственные мысли. Судя по наморщенному лбу, он продолжал прикидывать варианты, но уже менее оптимистические. Она некоторое время лежала молча и ждала.
– Мама любит хозяйственных, – выдал наконец любимый, а Ира с трудом сдержала вздох разочарования: думал он вовсе не о том, на что она рассчитывала. Не предлагать же самой пожениться!
– И что? – недовольно поторопила она замечтавшегося кавалера.
– Идея. Давай ты сделаешь у нас генеральную уборку, напечешь пирожков, а она придет и обалдеет! – радостно оформил созревшую мысль Витя.
– Потрясающе, – насмешливо прищурилась Ирина. – Особенно мне понравилось про уборку. Обожаю делать уборки в чужих квартирах.
«Еще не запряг, а уже поехал! – разочарованно подумала она. – Проходили уже».
– Почему – в чужих? – Витя расстроенно поднял брови. – Мой дом – твой дом.
– Ну да, твоя мама – моя мама, мой муж – твой муж…
– Я этого не говорил.
– Ну еще бы мы моего мужа в совместное пользование приспособили!
– Ты злишься?
Да, Ира злилась. Не сильно, но достаточно явно, чтобы даже такой нечуткий к подтекстам человек, как Витя, догадался – он что-то делает или говорит не так.
– И вообще, – она дернула одеяло на себя. – По-моему, тебя волнует только одно – как твоя мама отнесется ко мне. А тебя не беспокоит, что я тоже от твоей мамы могу оказаться не в восторге? Как я поняла, она мне особо не обрадуется, так почему я должна искать пути подхода и строить из себя приходящую домработницу?
– Давай поженимся! – бухнул Витя и выжидательно уставился на нее, словно могли быть варианты. Он, как и большинство мужчин, был уверен, что это предложение примирит любимую женщину со всеми его тактическими ошибками.
– Поженимся? – делано удивилась Ира. – Ну не знаю. Как-то это неожиданно!
Следовало выдержать драматическую паузу, но, увидев страдальческое изумление на Витиной широкой физиономии, она звонко расхохоталась и уткнулась в его грудь.