Тристан подумал, что король будет доволен, потому что потери его были минимальны: ни одного убитого и лишь несколько раненых. Он приказал, чтобы в Лондон взяли только самых главных лидеров, и прямо под стенами сдавшегося замка, устроил заседание суда вместе с двенадцатью своими людьми, для того чтобы принять их добровольную сдачу побежденных, выслушать их присягу и даровать им прощение. Сэр Гай участвовал в этом заседании. Тристан пристально следил за этим молодым человеком все время, пока они были вместе.
Тэллиджер сражался хорошо. Он ходил на штурмы укреплений и не проявлял ни тени страха. Его поведение во время подавления мятежа было безупречным. Кроме того, сэр Гай постоянно подчеркивал уважительное отношение к графу, своему командиру, но Тристан помнил, как он проснулся в своей каменной могиле в скале, помнил все, что произошло в замке Эденби в ту страшную ночь, и решил несмотря ни на что, верить сэру Гаю нельзя. За этим рыцарем-перебежчиком был еще какой-то грешок и, граф решил для себя, что обязательно отыщет его.
Гай ничем не проявлял своего интереса к Эденби и Женевьеве до тех пор, пока они не стали подъезжать к Лондону во главе отряда из пятисот человек. Только тогда он подскакал к де ла Теру, ехавшему во главе колонны, вытянувшейся и извивающейся, повторяя все изгибы дороги, проходившей мимо деревенек, словно гигантская змея.
Тристан сразу же увидел его, но не подал вида и продолжал смотреть вперед, как бы не замечая молодого человека, вынудив того обнаружить себя каким-то образом. Сэр Гай негромко кашлянул:
– Милорд?
– Сэр Гай?
– Простите, я хотел бы спросить вас. Эденби был моим домом и у меня там небольшое поместье сразу же за стенами замка, ближе к лесу. Как там мои люди. Как Грисвальд и Мэг? И как…
– Леди Женевьева? – Тристан сам удивился, что смог так холодно закончить начатую сэром Гаем фразу. Тот опустил голову.
– Да, – тихо сказал он, – как там моя леди?
– Ну, что же, – ответил Тристан, – начну по-порядку: леди Эдвина недавно вышла замуж.
– Вот как! И кто же… я имел в виду, могу ли я спросить…
– Она вышла замуж за Джона Плизэнса. Я думаю, что вы встречались с ним. Он был там, в замке, в ту ночь, когда Женевьева пыталась меня убить. Вы помните?
Сэр Гай не поднимал головы.
– Она вышла замуж за одного из ваших людей?
– Да, – коротко ответил Тристан.
Гай нервно облизал пересохшие губы:
– А леди Женевьева?
– Она ни за кого не вышла замуж, если вы спрашиваете об этом.
Сэр Гай негромко поблагодарил де ла Тера, и развернув лошадь, поскакал в хвост колонны.
Слишком долго об этом разговоре, Тристан не думал, он тут же забыл и о Тэллиджере, ибо вдали видел шпиль Вестминстера и понял, что он уже почти дома.
* * *
В Лондоне Тристан пробыл всего лишь один день, но даже этот день показался ему слишком долгим. Декабрь уже подступал вплотную.
Генрих чрезвычайно довольный результатами их похода отпустил его и Тристан тотчас же отправился в Эденби. Его сжигало нетерпение, и он ехал быстро, как только мог, устраивал отдых не столько для себя, сколько для своего коня. В первую ночь он остановился во францисканском монастыре. Проведя весь день в пути, ночью, остановившись на привал прямо в лесу, отдыхал он не более нескольких часов, не в состоянии уснуть, в раздумье глядя на луну.
«Почти в Эденби», – думал он.
Наконец Тристан заснул, положив голову на седло. Но как только начало светать, он проснулся и вскочил на ноги, внезапно осознав, что его разбудил собственный страшный вопль. В ужасе Тристан посмотрел на свои руки, пытаясь оттереть невидимые пятна крови на ладонях, крови Лизетты и их ребенка. Он никогда не сможет этого забыть, ему дано только искать себе убежища, где он смог бы обрести покой и мир.
Путник свистнул, подзывая к себе Пирожка, нашел ближайший ручей, и вместе с конем напился из него. Тристан вымыл лицо и руки ледяной водой, радостно ощущая ее бодрящее прикосновение к коже лица и рук.
Уже к полудню он увидел Эденби с вершины одного из холмов. Сердце его учащенно забилось и последние несколько миль он проскакал галопом. У самых ворот он придержал коня, пока охрана не узнала его и не закричала, приветствуя своего хозяина. Во дворе его уже ожидал Мэттью, чтобы принять взмыленного коня, а в дверях стоял вместе с Эдвиной Джон, который крепко обнял Тристана, как только тот подошел к ним.
Наконец-то он дома! Эдвина поцеловала его в щеку и подвела к очагу. Старый Грисвальд принес чашу медового напитка, сдобренного корицей.
Тристан удобно расположился в кресле и, отхлебывая из кубка, начал рассказывать Джону о последних событиях в Лондоне, о том, как он встретился с Томасом и о том, как они подавляли мятеж, осадив замок. Но, ведя неторопливый разговор, ощущал как в нем нарастает острое нетерпение.
Не вытерпев, он прямо взглянул на Джона и спросил:
– Ну, а как обстоят дела здесь? Что с Женевьевой, – и быстро посмотрел на Эдвину, – она не пыталась опять убежать, или, может быть с ней все в порядке?
Голос его оставался холодным и бесстрастным, несмотря на огонь, бушевавший у него внутри.
Эдвина, неожиданно вспыхнув, беспомощно глянула на Джона, а тот неизвестно отчего рассердившись, буркнул:
– Никаких особенных неприятностей она нам не добавила.
– Где она?
– Конечно же, в башне, как ты и приказал.
– Она… – начала было Эдвина, но тут же прервала себя, поймав предостерегающий взгляд Джона, – я провожу с ней по одному часу ежедневно, и мы каждый день выводим ее на прогулку.
«О, Господи, мои слова звучат так, словно я говорю о каком-то животном!» – подумала вдруг она.
– Эдвина! – резко окликнул ее Джон.
– Ее здоровье! – оправдывалась Эдвина перед своим мужем. – Мы должны были выводить ее наружу, ибо она начала сходить с ума и она…
– И что она? – проревел Тристан. Он чувствовал, как вокруг него нарастает напряжение. – «К чему они клонят?»
Они оба посмотрели на него обеспокоено. А Тристан посмотрел на них обоих, как на ненормальных и воздел руки вверх. «О Боже! Что же могло случиться?» Теперь уже ничего не имело значения, ведь он уже здесь, и было бы глупо притворяться, что первой его мыслью было взбежать по лестнице в башню и поскорее затащить свою пленницу в постель. И совершенно все равно, день сейчас или ночь.
– Ничего не могу понять! Одному только Богу известно, что с вами происходит!
Быстро поднявшись, Тристан большими шагами направился к лестнице. Эдвина посмотрела на мужа, и тот отрицательно покачал головой, она прикусила язык и промолчала.