— Этого я не вынесу! — всхлипывала Элиза, вновь бросаясь на дверь.
Гвинет вздохнула:
— Элиза, нам не сломать эту дверь, пожалуй, ее не прошибешь даже тараном.
— Но они уехали… мы даже не знаем, что случилось… Гвинет, в последний раз я видела Брайана истекающим кровью… умирающим… Больше я этого не вынесу! Я не могу отпустить его! И Джалахар… как глупо все это!
— Что бы они ни делали, тебе их не остановить!
— Но я не могу здесь оставаться!
Она разбежалась, чтобы вновь удариться о дверь, но остановилась и порывисто обернулась.
— Гвинет, простыни! Тащи сюда простыни!
— Простыни?
— Да… мы свяжем их вместе и спустимся во двор. Я уже делала это, но Джалахар поймал меня и сказал, что поставит под балконом стражников. Но сейчас во дворе пусто, Гвинет. Там никого не будет, все уехали…
Говоря, Элиза торопливо связывала простыни.
— Ты погубишь нас обеих! — запротестовала Гвинет, поглядев с балкона вниз и сжавшись от страха.
— Помоги мне только связать их. Я не отступлю, а ты можешь поступать, как пожелаешь.
Элиза крепко привязала конец простыни к железным перилам и проверила его надежность. Она взобралась на перила и крепко схватилась за материю. Взглянув на Гвинет, она на мгновение зажмурилась, беспокойно улыбнулась и начала спускаться. Она скользила по гладкой ткани слишком быстро и больно ударилась о плиты двора, но тут же вскочила на ноги и торжествующе замахала Гвинет.
— Подожди! — беспокойно воскликнула Гвинет, помедлила и глубоко вздохнула. — Я с тобой!
— Держись крепче! — ободрила ее Элиза. — Я поймаю тебя… ох!
Гвинет скользнула по простыням, и Элиза попыталась подхватить ее. Обе повалились на землю, задыхаясь, но остались невредимыми.
— Что же теперь? — спросила Гвинет.
— Надо добраться до ворот.
— Но нам придется обойти дворец…
— Гвинет, мы уже сбежали. Думай скорее, куда надо идти теперь!
Гвинет подумала и показала путь:
— Вот сюда.
Дворец был настоящим лабиринтом из арок и коридоров. Пустынным лабиринтом. Шаги отдавались по нему гулким эхом. Первый раз беглянкам не повезло: они оказались в тупике.
— Обратно! — скомандовала Гвинет, и они повернули в другой коридор. — Вижу двор!
Спустя мгновение они оказались во внутреннем дворике с экзотическими растениями и журчащими фонтанами. Гвинет замерла, глядя на один из фонтанов.
— Скорее! — прошипела Элиза, хватая ее за руку.
Они промчались через двор и остановились у выхода из дворца. Стражник оставался на месте, глядя вдаль, на сломанные ворота и на расстилающиеся за ними пески, на толпу, собравшуюся там.
Гвинет потянула Элизу назад. Обе прижались к стене.
— Как же нам пробраться незамеченными? — пробормотала Гвинет.
Элиза прикусила губу, стараясь быстро найти выход.
— Мы можем попытаться… нет, подожди! — прошептала она. Пара вырезанных из слоновой кости львов стояла у первого фонтана. Элиза схватила одного из львов и подкралась к двери, подавая Гвинет отчаянные знаки.
Гвинет глубоко вздохнула и шагнула к выходу, оказавшись на виду, рядом с невидимой для стражника Элизой.
— О-о! — беспомощно простонала она и упала на пол. Как и надеялась Элиза, стражник обернулся, опустил меч и бросился к Гвинет. Элиза неслышно обошла его и подняла льва, надеясь только на свою силу. Послышался глухой стук, и стражник повалился на Гвинет. Та вновь вскрикнула.
— Убери его!
Элиза помогла Гвинет выбраться из-под обмякшего тела. Гвинет быстро вскочила, оглядываясь.
— Бежим! — потянула ее за собой Элиза.
Путь до ворот показался им бесконечным, песок забивал горло, утреннее солнце немилосердно жгло, а пение в пустыне превратилось в безумные вопли. У ворот Элиза и Гвинет забрались на большой камень, и, когда пригляделись, Гвинет испустила изумленный крик.
Повернувшись к ней, Элиза увидела впереди толпу христиан и мусульман и сжала руки на груди.
— Что там? — спросила Элиза. Гвинет не ответила. — Что там? — повторила Элиза, затем позабыла о Гвинет и помчалась к другому камню, побольше, чтобы лучше видеть.
Оба войска выстроились в долине между дюнами. Саладин в боевом облачении сидел верхом посредине долины, подняв меч высоко в воздух. Меч сверкал на солнце, как молния.
Внезапно меч блеснул, упал, и оба войска разразились громовыми криками.
Кони ринулись вперед. Слева мчался Брайан на своем боевом жеребце, справа — Джалахар на арабском скакуне.
Элиза не могла пошевелиться, не издала ни звука. Она только следила расширенными от ужаса глазами, как кони сближаются, как вздымается песок из-под их копыт.
Это был поединок. Рыцарь сражался против другого, надеясь только на свою силу и крепость доспехов.
Оба воина подняли мечи и пригнулись к гривам коней, словно на турнире. Но это был далеко не турнир. Воздух наполнился криками: христиане выкрикивали имя своего рыцаря, мусульмане — своего повелителя. Крики усиливались, а кони продолжали мчаться друг на друга, разбрасывая песок. Мечи блестели на солнце, позвякивали доспехи.
— Нет! — вскрикнула Элиза, невольно закрывая глаза, когда воины сблизились. Казалось, солнце обожгло ее, лишило силы; она боялась упасть.
Крики усилились, и она осторожно открыла глаза. Оба воина удержались в седлах. Она облегченно перевела дыхание, но тут же вновь сжалась, увидев, что воины вновь готовятся к атаке.
— Остановите их! — взмолилась она. — Остановите! Никто не услышал ее, а если бы и услышал, то не послушался бы. Элиза принялась спускаться с камня.
— Элиза! — крикнула вслед ей Гвинет. — Вернись! Тебе нельзя идти дальше…
Элиза оглянулась, не замечая подруги. Ее глаза наполнились тревогой и ужасом.
— Их надо остановить…
Она бросилась к толпе, продираясь сквозь ряды арабов. На нее посматривали с раздражением, не желая отвлекаться от схватки.
Толпа расступалась с трудом. Элиза вновь услышала рев, а затем глухие удары копыт по песку. Кони вновь бешено помчались друг к другу, подергивая ноздрями, прижав уши. По их телам струился пот.
— Остановитесь! — пронзительно закричала Элиза. Сверкающие мечи взметнулись в воздух и упали, толпа словно обезумела. Элиза оттолкнула с дороги какого-то араба и оказалась в первом ряду.
Оба воина катались по песку, отчаянно пытаясь ухватить мечи. Кони отбежали в сторону, едва Джалахар и Брайан поднялись на ноги.
Элиза не видела их лиц — оба были скрыты забралами шлемов. Она различала их только по доспехам: у Брайана был герб герцога Монтуанского, эрла Саксонби, у Джалахара — более легкие и удобные доспехи, сделанные искусными мастерами его народа.