Ну, телевизор кот знал, электрический свет его тоже не особо удивил, да и наши лампочки, по его мнению, светили хуже, чем магические огоньки, применяемые в академии, а вот стиральную машинку он признал довольно полезной вещью. Я только мысленно усмехнулся, еще бы, Глафира частенько в случае наказания заставляла нашего котейку стирать всяческие тряпки типа половичков, штор и прочей подобной мелочовки. В такие дни Батон обычно бывал мокр, суперчист, зол и икал пузырьками. Так что когда я ему объяснил принципы работы стиралки, котейка буквально влюбился в данный агрегат и сразу же принялся убеждать меня в необходимости заиметь такой же у нас дома, в академии. Пришлось разочаровать его, напомнив о том, что там у нас всяческие технические штучки не особо-то и работают. Кот в ответ намекнул мне про мое антимагическое поле, но я, представив себя сидящим в обнимку со стиральной машиной, сразу же отверг данное предложение.
– А это холодильник – весьма полезная в хозяйстве штука, предназначенная для хранения продуктов. Выполняет ту же функцию, что и наш подвальчик в доме, только в холодильнике все хранится дольше и для заморозки продуктов не нужно использовать магию. – Я распахнул дверцу.
Глаза кота резко увеличились, а его черная шерсть приобрела странный зеленоватый оттенок. Кот схватился лапой за рот и быстро кинулся к туалету. Я непонимающе посмотрел ему вслед и медленно скосил глаза на холодильник. Пять лет… пять лет кастрюлька со вчерашним супом, десяток яиц и кусок «Докторской» провели в отключенном холодильнике: сгнив, протухнув, покрывшись плесенью, которая, в свою очередь, погибла от старости и разложилась, после чего поросла новой. Картина еще та… страшненько.
Я судорожно сглотнул и быстренько захлопнул дверцу. Судя по виду кастрюльки, то, что там содержалось, относилось к высшему классу бактериологической опасности, а вон та лохматая штуковина, очень похожая на труп неизвестного науке существа, видимо, и есть остатки любимой мною колбаски. Дела… а ведь я еще, помнится, мусор не выбросил, а там… я опасливо покосился на мойку, под которой находилось мусорное ведро.
Так, помнится, у меня где-то маска для подводного плавания была и респиратор. Я подошел к темнушке и, вздохнув, открыл дверь, одновременно, на всякий случай, отпрыгивая в сторону, ибо почему-то всякий раз, когда я в нее входил, на меня сверху падала елка. Ну, в смысле, конечно, не настоящая, я все же не такой маньяк, чтобы хранить у себя в кладовке подобный гербарий, – искусственная, конечно, однако тоже довольно неприятно. Причем сколько я ее ни закреплял на полке, практически всегда, открывая дверь, получал этой зеленой сволочью по горбушке. Мистика какая-то…
К счастью, на этот раз обошлось, и все нужное я отыскал довольно быстро, прихватив еще и пару резиновых перчаток. Так, маску протереть – и на лицо, респиратор благо что в упаковке – некогда покупал его для дачи, но так и не воспользовался, перчатки на руки – и вперед, выносить мусор.
Не буду описывать, что я обнаружил у себя под раковиной, скажу только одно: когда я пробегал мимо туалета, вышедший оттуда Батон позеленел еще сильнее и нырнул обратно со скоростью супермена, которому срочно понадобилось увидеть «белого друга». Я, держа ведро в вытянутой руке, как можно быстрее спустился вниз и на первом этаже столкнулся со здоровенным мужиком, который вел на поводке не менее здоровенного бультерьера. Мужик, такой весь вполне конкретной наружности, уставился на меня с диким изумлением, а собачка уже приготовилась не менее конкретно рявкнуть, но тут их взгляд упал на то, что я держал в руках… В общем, вы когда-нибудь видели бультерьера, бегущего на задних лапах, а передними зажимающего свой нос, нет? Вот и я аж остолбенел, причем собачка еще и железную дверь в подъезде умудрилась открыть. Впрочем, его хозяина вообще такой ступор хватил, что я уже возвращался от мусорных бачков, а этот мужик так и стоял на лестничной площадке с выпученными глазами в позе вождя революции, указывающего рукой, с зажатым в ней поводком, куда-то в светлое будущее. Я пощелкал у него пальцами перед лицом и, констатировав приступ «столбняка офигевающего обыкновенного», неторопливо направился на свой этаж.
Наша уборка закончилась уже затемно, и последнее, что я сделал, прежде чем рухнуть на свою старенькую софу, это вытащил холодильник к стоящим во дворе мусорным бачкам, предварительно обмотав его веревкой и нацарапав на дверце: «Не открывать, опасно». Однако когда это подобные предупреждения останавливали русского человека, а? Вот и сейчас, судя по дикому воплю, раздавшемуся часа в три ночи и сопровождаемому такими оборотами речи, что Батон кинулся искать ручку и листок бумаги, дабы законспектировать эти выражения, мое предупреждение явно прошло, так сказать, «мимо кассы». Я же лишь устало усмехнулся. День был трудным и суетным, но, как ни странно, я был рад, что вернулся домой, причем мне почему-то казалось, что и моя старенькая хрущевка была рада возвращению своего хозяина. Она так умиротворяюще потрескивала обоями и поскрипывала половицами, словно хоть как-то пыталась выразить свои чувства, хотя… хотя это скорее просто мои домыслы. Пожил в мире магии, где многие вещи имеют свою душу, насмотрелся и наслушался всякого, вот теперь и мерещится невесть что. И даже тот мужичок маленького роста, одетый в старинный кафтан, подпоясанный веревкой и с бородой не хуже, чем у Дорофеича…
Блин!! Я вскочил с дивана и вопросительно уставился на незнакомца, стоявшего у окна и с улыбкой смотревшего на меня.
– Ты кто?
– Дык, Пантелей, – неожиданно густым басом ответил мужичонка, поглаживая бороду. – Домовые мы…
– Домовые? – Я покосился на Батона, который с не меньшим удивлением смотрел на нашего нежданного гостя.
– Ага, – домовой кивнул и, по-хозяйски оглядевшись, добавил: – А я смотрю, ты наконец-то соизволил порядок в хате навести.
– Эээ… – Я замялся, не зная, как реагировать, и одновременно пытаясь ущипнуть себя, чтобы понять, не снится ли мне это.
Пантелей, видимо, это заметил и, ухмыльнувшись в бороду, сказал:
– Да ты, хозяин, не нервничай, меня специально тут за твоей избой присмотреть попросили, пока ты в странах заморских обитаешься.
– Кто попросил? – удивился я.
– Ну, про то мне неведомо, знаю только, что человек непростой и волхвовству древнему обученный. Он меня специально в деревне заброшенной нашел и сюда привез, чтобы я, значит, дом твой хоронил.
– Ясно.
Я мысленно усмехнулся, думая, что действовал явно кто-то из академии, только вот зачем?
– Что-то ты, Пантелей, не очень сильно о порядке тут пекся, все грязью заросло.
– Эх, хозяин, – ночной гость покачал головой. – Наслушался детских сказок. Мы, домовые, не уборкой заниматься тут поставлены, а избу от всякой прочей нечисти стеречь да уют в доме навевать, а грязь из хаты ты уж сам должен выносить. Понятно?
– Не очень, – честно сознался я. – Особенно про навевание уюта.
– Ну и ладно, неважно это. – Домовой прокашлялся. – Ах да, я что проявился-то до твоих очей. Человек тут нехороший приходил, правда, давно это было, седмиц десять назад, но предупредить я хозяина должон.