— Да, не хочу.
— Для Карра есть одна возможность повидать вас, — усмехнулся Брэндон.
— Какая же?
— Когда он будет здесь в качестве арестованного.
— Даже в этом случае я не хочу его видеть. Принесли бумагу и чернила, Риббер уселся за стол и уставился на Селби.
— С чего начать?
— С начала.
— Когда я впервые встретил Артрима?
— Да, все, начиная со страховки.
— О’кей.
Селби, Брэндон и Сильвия вышли из комнаты свиданий.
— Этот удар Карр запомнит на всю жизнь, — пообещал Брэндон.
Селби покачал головой.
— Почему же нет, Дуг? — спросила Сильвия.
— Я не думаю, что он виноват в чем-нибудь, за что его можно было бы привлечь к ответу. Он собирался заняться шантажом, но не сделал этого.
— Вы думаете, не он убил Талмена?
— Это сделал Артрим. Карр не впускал Талмена в дом. А Артрим мог договориться с Талменом о встрече. Убив его, Артрим попытался спрятать труп от полиции и скрыть время убийства.
— Дуг, а ты не хочешь повидать миссис Артрим? — спросил шериф.
— Хочу, — ответил Селби. — Поехали к ней. Свежий ветерок разогнал утренний туман. Машина ехала по направлению к Оранж-Хейтс. Наконец машина остановилась возле дома миссис Артрим. Селби подошел к двери и позвонил.
— Может быть, ее уже предупредили, — сказал окружной прокурор.
— А может, она спит, — предположила Сильвия.
— Ну, от наших звонков она бы давно уже проснулась.
— Что же делать? — заволновался Брэндон. — Взломать дверь?
— Это единственное, что нам остается сделать, — произнес Селби. — Она, правда, могла уехать в Эль-Бокано.
Они обошли вокруг дом. Селби заглянул в гараж, который не был заперт. Машина стояла на месте. Мужчины переглянулись и направились к дому. Входную дверь пришлось взломать… Когда они вошли, то обнаружили Риту Артрим лежащей на кушетке. Она была мертва.
Селби взял письмо, оставленное на столе, и вслух прочитал следующее:
— «Я играла и проиграла. Мистер Карр только что сообщил мне, что собирается в Эль-Бокано защищать Джеймса. Говорит, что если я буду правильно вести себя, то смогу еще выкрутиться. Но я не хочу выкручиваться. Я проиграла. Я так устала от всего, надеясь, что все будет в порядке. Вышла замуж за Джима. Это было сначала забавно. Я всегда мечтала о крупной игре, а Джим предложил дело со страховкой. Он сказал, что нам надо продержаться два года, а потом все будет в порядке. Мы оба были игроками и решили рискнуть. Сначала все шло хорошо, потом случилось то, что не входило в наши планы: нас начали шантажировать. Я хотела бежать, но Джим сказал, что это бесполезно. Они нас найдут, куда бы мы ни скрылись. Мы платили деньги. Нервы были на пределе. Однажды я упрекнула Джима, а он, потеряв голову, начал душить меня. У меня на горле еще долго оставались следы его пальцев. Положение становилось тяжелым. Мне даже стало казаться, что Джим решил удрать. Он рассказал про Эль-Бокано. Мы подсыпали сиделке снотворное, и я отвезла Джима, а потом вызвала полицию. Потом я узнала, что Джим действительно сделал… Он убил Тал-мена, забрал его одежду, бросил тело в ущелье и голый бродил вокруг дома, пока не услышал, что я звоню в полицию. Когда полиция подъехала, он выстрелил и скрылся в доме. Вскоре он услышал еще один выстрел, подошел к окну, но ничего не увидел. Потом появился Карр, который хотел его шантажировать. Те, другие, требовали небольшие суммы, а Карр — половину. Те шантажировали из-за страховки, Карр — из-за убийства. Это было ужасно. Карр собирался выставить Риббера в суде, чтобы его потом оправдали. Джим спрятал одежду Талмена со своими костюмами, а потом их отдали в химчистку. Муж считал, что полиция никогда не найдет вещей. Но Селби удалось их достать. Я пишу это потому, что, надеюсь, мама поймет меня. Отец не поймет никогда. Мне жаль их, но уже ничего не поделаешь. Я приняла яд. Это будет быстро и безболезненно. Прощай, мама».
— Вот и все, — тихо сказал Селби.
Сильвия посмотрела на кушетку, где лежала Рита Артрим. В глазах ее блеснули слезы.
— Я… я… поняла, Дуг, что я ребенок, а не журналистка, — пробормотала она. — Но теперь я уже могу ехать в газету и отдать материал для печати.
Селби пошел звонить коронеру.
А.Б. Карр сидел за столом напротив Селби. — Конечно, Селби, эта женщина была истеричкой, — говорил он. — Я полагаю, она в последнюю минуту даже не сознавала, что пишет. В действительности она убила Талмена. А ее муж только пытался избавиться от трупа. Уверен, она оставила это признание, чтобы пощадить родителей. В любом случае это письмо — не доказательство. Вы не можете предъявить это суду. Но люди подумают, что я действительно жесток. Вы молодец, что догадались посмотреть показания спидометра. И круги на карте — это тоже хорошо. Я, конечно, не думал, что он муж, и принимал его за свекра…
— Вы будете его защищать от обвинения в убийстве? — спросил Селби.
— Это не убийство, а самоубийство, — поправил Карр. — Вернее, убийство при смягчающих обстоятельствах. Этот человек думал, что все явились шантажировать его, и решил удрать. Он защищался. Но, Селби, я рад, что это дело будет слушаться без вашего участия.
Селби открыл ящик стола и достал карту и компас. Карр наблюдал за ним с некоторой тревогой. Селби положил карту на стол.
— Я нарисовал сначала один круг. До сегодняшнего дня он был большой, теперь я нарисую маленький. — Селби положил на карту компас. — Вы знаете, что такое это? — Он указал точку на карте.
Карр кивнул.
— Да, приблизительно здесь стоит дом, который я недавно купил. Селби провел вокруг этой точки круг радиусом не более полдюйма.
— Вот ваш предел, Карр, — сказал он. — Вы внутри этого крохотного пространства. У меня нет по доводу вас ничего, что бы я мог предъявить присяжным. Вы шантажировали Артримов, но перестарались. Она умерла, а вы с ее мужем решили все свалить на нее. Так не пройдет. За страховку Джеймса Артрима будут судить в Эль-Бокано. Там же его арестовали и за убийство. Если его оправдают, я предъявлю ему обвинение в убийстве здесь. И его осудят. Запомните мои слова, Карр. Артрим сядет на стул в сан-квентинской тюрьме независимо от того, где его будут судить, в Эль-Бокано или в Мэдисоне.
— Я не могу гарантировать вам успеха, — сказал Карр. — Я согласился защищать его.
— Знаю. Вы хотите применить в Эль-Бокано тактику, которой пользовались в больших городах. Но люди здесь не ценят подобную изворотливость.