У нее на плече была отметина, которая всём напоминала контуры Италии. В жизни не видел ничего более странного. Не знаете, лошадь когда-нибудь была в Италии? Я подумал, что, может быть, она там родилась или просто путешествовала, и впечатления оказались настолько яркими, что…
— Ради всего святого! — Леди Берлингтон угрожающе стукнула палкой в нескольких дюймах от ноги племянника. — Перестань болтать и помоги мне снять эту отвратительную мокрую тряпку. Можно умереть от воспаления легких, пока ты доберешься до сути — если, конечно, когда-нибудь доберешься.
Племянник послушно принялся снимать занесенную снегом пелерину, а тетушка тем временем свирепо взглянула на Ройса:
— Ну, молодой человек, и что же вам от меня нужно? Надеюсь, денег не должна?
Ройс озадаченно поднял брови:
— Насколько мне известно, нет.
— И то ладно. Вчера вечером была на рауте у Маркхэмов и проиграла в карты целое состояние, вот только не помню, кому именно.
Эдмунд аккуратно сложил пелерину, перекинул через руку и доверительно сообщил:
— Возраст, понимаете ли. Дядюшка Типпенсуорт был точно таким же. Порой не мог вспомнить собственное имя, зато помнил о других такие мелочи, которые лучше было бы выбросить из головы. Например, обожал рассказывать всем и каждому, как я в три года разделся догола перед женой священника. Ужас!
— Если не хочешь получить палкой по ногам, то лучше помолчи. Возраст здесь вовсе ни при чем, пустая твоя голова. Просто слишком много выпила, и все. — Она посмотрела на Ройса с легким смущением. — Шампанского. Вкусно, но безжалостно ударяет в голову.
— Да, конечно. Леди Берлингтон, хотелось бы узнать ваше мнение о лорде Дареме.
— Дарем? Хм… Что-то знакомое… Уж не один ли из этих новых методистских проповедников? Пару дней назад ходила на службу. Если хотите услышать мое мнение, так я считаю, что эта бесконечная и пугающая болтовня насчет ада всего лишь подтолкнет население прелюбодействовать еще активнее. Во всяком случае, меня тут же потянуло прелюбодействовать.
— Прелю… тетя Мэдди! — сокрушенно воскликнул Эдмунд.
— Черт возьми, Эдмунд! Я сказала: пре-лю-бо-дей-ство-вать. Старайся слушать внимательно. И вообще, хватит топтаться на месте! Иди и сдай мои книги. Впереди еще много дел.
Эдмунд тоскливо взглянул на лорда Пемберли и направился к ближайшей конторке.
Едва молодой человек удалился на безопасное расстояние, старушка проницательно прищурилась и едва заметно, хитро улыбнулась.
— Впрочем, трудно предположить, что вас интересует кто-то из представителей методистской церкви. Должно быть, есть на свете и какой-то другой Дарем.
Сомневаться не приходилось: над ним откровенно потешались.
— Я имею в виду того лорда Дарема, которого вы рекомендовали крестнице в качестве потенциального поклонника.
— Ах, этот Дарем? Так почему же вы сразу не сказали? Отлично его знаю. Однако вы ошиблись: я вовсе не рекомендовала джентльмена в качестве потенциального поклонника.
Ройс едва не засмеялся от радости. Надо немедленно сказать Лизе, что она ошиблась. Он уже открыл рот, чтобы поблагодарить леди Берлингтон за беседу, однако та добавила:
— Но я настоятельно рекомендовала его в качестве, потенциального мужа.
Мужа? Слово показалось холоднее ледяного воздуха.
Старушка сердито фыркнула:
— И нечего на меня так смотреть! Лизе вовсе незачем прятаться в угол, как какой-то жалкой гувернантке. Она умная и красивая девочка, а время идет. Моложе никто не становится. У нее достаточно здравого смысла, чтобы не обращать внимания на глупые светские пересуды. Эти страхи и переживания для наивных малолеток.
— Возможно, Лиза уже переступила первое цветение юности, однако она чрезвычайно привлекательна и невероятно богата, — заметил лорд Пемберли.
Голубые глаза леди Берлингтон сверкнули, как острые льдинки.
— Не сомневаюсь, что моя крестница способна привлечь мужчину сама по себе, независимо от состояния кошелька, если вы об этом.
Ройс вспыхнул.
— Я вовсе не пытался подчеркнуть, Что вы не в состоянии оценить достоинства мисс Притчард, — сухо заметил он. — Всего лишь хотел убедиться, что человек, на которого она обратила благосклонное внимание, этого внимания достоин.
— Лорд Дарем — уравновешенный, почтенный и невероятно нудный джентльмен. Сама я терпеть его не могу, однако считаю, что Лизе он подойдет наилучшим образом. Рядом с вами и с вашей сестрой девочка никогда не встретит интересного мужчину.
— Прошу прощения?
— Не делайте вид, что ничего не понимаете! Я собственными глазами видела, как вы отгоняли от нее поклонников.
— Исключительно нежелательных.
— Нежелательных для кого? Ваш эгоизм нестерпим. Позвольте же ей, наконец, жить собственной жизнью.
— Готов позволить жить как угодно, лишь бы она не навредила себе.
— Вот еще! Знаю, что вы желаете добра, но что, если Лизе нравятся охотники за состоянием? Судя по всему, у нее слабость к красивым повесам.
Повесы? Но как же Дарем мог одновременно оказаться и почтенным джентльменом, и повесой, да к тому же красивым? Ройс почувствовал, как леденеет сердце. Увы, Лиза неуклонно ускользала из его жизни. Выслушивать неприятные назидания он не собирался: не было ни сил, ни времени.
— Желаю Лизе лишь добра. Голубые глаза смягчились.
— Ошибки неизбежны. Много ошибок. Мы все ошибаемся. Но отнимать у Лизы право выбора недопустимо.
— А если она уступит лести негодяя?
— Вы же сами знаете, что для этого девочка слишком умна. Оставьте ее в покое. Она вполне в состоянии справиться с Даремом. А теперь, если позволите, я пойду, разыщу Эдмунда. Когда я в прошлый раз оставила его в библиотеке без присмотра, он набрел на секцию совершенно неприличных книг, а потом от шока на целую неделю лишился сна. До свидания. Желаю хорошего дня.
Сэр Пемберли изобразил натужную улыбку и поклонился. Едва леди Берлингтон ушла, резко повернулся и решительно направился к выходу. На улице безжалостно бушевал ветер. Порыв захлопнул дверь, насквозь продул теплое пальто и метнул за воротник пригоршню снега. Мороз и ветер не жалели Лондон, однако Ройс не замечал непогоды: он пылал огнем возмущения и сгорал от лихорадочного, безотчетного гнева.
Как смеет леди Берлингтон обвинять его в недостойном стремлении помешать счастью Лизы? Что за нелепая мысль! Он всегда, всегда старался защищать ее интересы. Что ж, к счастью, уже через несколько часов можно будет получить ответ из первых рук. Сегодня вечером он встретит образец совершенства в театре и решит, как поступать и что делать. Впервые в жизни Ройс с нетерпением ждал начала спектакля.
— Потерял экипаж? — послышался за спиной знакомый голос.