Терезу не пришлось просить дважды. Оставив Салли в саду, она взбежала вверх по ступеням, мимо спальни Толли, к двери восточной гостиной и нетерпеливо постучала в дверь.
Спустя мгновение она услышала, как скрипнули по полу ножки стула. В замочной скважине повернулся ключ, дверь отворилась, и перепачканные чернилами пальцы схватили Терезу за запястье. Затем Толли втянул ее в комнату и захлопнул дверь.
— Привет, — выдохнул он, прижимая девушку к стене и целуя ее.
Обвив шею Толли руками, Тесс с готовностью откликнулась на поцелуй. После целых десяти дней, в течение которых она была рядом и не имела возможности даже прикоснуться к нему, он казался таким желанным, что она обо всем забыла.
Однако спустя мгновение Тереза все же опомнилась.
— Лакаби ведь здесь нет?
— Я выгнал его за постоянное хождение из угла в угол. — Толли прижался лбом к ее лбу. — Я так рад, что ты не послушалась, когда я велел тебе держаться от меня подальше. — Он вновь неспешно поцеловал Терезу, дразня ее до тех пор, пока ей не стало трудно дышать.
— Я… я приехала не для того, чтобы отвлекать тебя от работы, — вымолвила она, застонав, когда руки Толли скользнули на ее бедра. Тереза ощутила его возбуждение, и у нее едва не подкосились ноги.
— Глупышка, — возразил Бартоломью, покрывая поцелуями ее шею. — Ты меня спасаешь. Иначе я просто выбросился бы в окно.
— Толли, не смей так шутить! — Тереза ударила Бартоломью по плечам. Он отступил на шаг назад, прервав поцелуй, и этого хватило, чтобы она собралась с мыслями. — Что за глупости?
— Я просто образно выразился. — Толли провел рукой по своим взъерошенным темным волосам. — Я не писатель. Лакаби кричит, чтобы я добавил побольше экспрессии, а Стивен считает, что я слишком жесток.
— Жестоко то, что с тобой произошло.
Толли кивнул.
— А я хочу стереть это из своего сознания хотя бы на минуту.
Тереза подняла руку, чтобы развязать узел на его галстуке.
— В таком случае я, возможно, все же смогу помочь. Толли улыбнулся, и его лицо просветлело.
— Я надеялся, что ты это скажешь. — Толли повернул ключ в замке, запирая дверь.
— Я не знаю, сколько у нас времени, — торопливо произнесла Тереза. — За мной может прийти Салли. Да и бабушка тоже здесь.
— В таком случае придется поторопиться. — Бартоломью убрал руки Терезы со своего жилета. — Не станем тратить время попусту. Если я не овладею тобой сейчас же, то попросту сойду с ума.
Они упали на пол в сплетении тел, не в силах больше сдерживаться. И если до этого Толли действовал осторожно и неспешно, то сегодня все было по-другому. Схватив подол платья Терезы двумя руками, он с силой рванул его вверх. А затем перевернул девушку на спину и, склонившись над ней, запечатлел на ее губах глубокий, обжигающий поцелуй.
Каким-то образом Толли удалось опуститься на здоровое колено меж бедер Терезы и стянуть с себя брюки. Тесс же совсем потеряла голову. Она не могла отвести взгляда от напряженной плоти Бартоломью. Более явного свидетельства его желания и придумать нельзя.
— Я так хочу тебя, — глухо пробормотал Толли, погружаясь в теплое гостеприимное лоно.
Охнув, девушка обняла ногами его бедра и слегка приподнялась, по мере того как Толли проникал все глубже и глубже, двигаясь все быстрее. И вот уже Тесс не могла дышать, понимать что-либо, мыслить здраво. Внезапно она содрогнулась всем телом и прильнула к груди нависавшего над ней мужчины.
— О Господи, — простонала она.
Глаза цвета виски, глядящие на Терезу, заволокло страстью.
— Моя, — прошептал Бартоломью, наклоняясь, чтобы еще раз поцеловать Тесс. — Скажи, что ты принадлежишь мне.
— Всем сердцем, дорогой, — выдохнула Тереза, зарываясь пальцами в густые волосы Толли.
Бартоломью со стоном подался вперед в последний раз, а потом упал на ее грудь. Тяжело и прерывисто дыша, оба лежали так еще несколько минут.
— Вот теперь я чувствую себя гораздо лучше, — с улыбкой промолвила Тереза.
Приподняв голову, Толли согласно кивнул.
— Хоть мы проделали это и не слишком изящно, но должен с тобой согласиться. — Он нежно поцеловал ее в губы. — В следующий раз я буду раздевать тебя очень медленно, а потом поцелую каждый дюйм твоего тела.
— Звучит многообещающе.
— Уж я постараюсь! — Приподнявшись, Бартоломью сел подле Терезы. — А теперь я буду весьма удивлен, если кто-нибудь не постучится в дверь сию же минуту.
Тереза со смехом поднялась на ноги. Господи, да она даже не сняла туфли. Девушка опустила подол платья, пригладила его и подвинула Толли стул.
Бартоломью, выпрямившись, застегнул брюки. Все утро он не мог ни за что взяться, потому что думал о Терезе. А если быть до конца честным, то мысли о ней мучили его уже на протяжении многих недель. По крайней мере теперь он спокойно доживет день.
Двигаясь так быстро, как только мог, Бартоломью отпер дверь, чуть приоткрыл ее, а потом придвинул стул к столу, за которым сидел на протяжении последних нескольких дней. Проходя мимо Терезы, он, однако, не удержался от еще одного поцелуя.
— Как далеко ты продвинулся? — спросила она, прижавшись к нему.
— Я остановился на том, как мой отряд последний раз патрулировал дорогу. А предварил это рассказами о «душителях», слышанными мною. — Бартоломью обмакнул перо в чернила, а потом снова положил его на стол. — Если честно, больше о моей жизни в Индии писать нечего. Да и читать об этом будет неинтересно.
— А меня история твоей жизни очень волнует.
— Ты единственная в своем роде. — Бартоломью вновь посмотрел на полуисписанный лист бумаги. — Ведь идея состоит в том, чтобы как можно больше людей прочитали это. — Он помахал в воздухе тонкой стопкой бумаги. — А не в том, чтобы сделать из меня писателя. Более того, книга, написанная мною, еще раз докажет, что гораздо лучше мне удается скакать верхом и стрелять, нежели излагать мысли на бумаге.
Тереза с минуту смотрела в окно.
— Ты сказал, что у Соммерсета есть связи с издательствами.
— Верно. Но скучный материал вряд ли заиграет яркими красками, будучи напечатанным.
— А у герцога есть связи в «Лондон таймс»?
Бартоломью взглянул на Терезу:
— Ты хочешь сказать, что я могу выпустить свое сочинение в виде серии рассказов?
— Или опубликовать в кратком виде в качестве передовицы. Все будут знать, что ее написал ты, но это не важно. Ведь ты хотел донести свое мнение до широких слоев населения.
Бартоломью улыбнулся:
— Кажется, я уже говорил тебе, насколько ты умна. Тереза пожала плечами, и в ее серо-зеленых глазах заплясали озорные искорки.