— Хм… Разумеется, хочу. Договор между двумя почтенными семействами…
— Простите. Вопрос в том, хотите ли нашего брака именно вы?
— О! — Граф задумчиво отпил из тонкой фарфоровой чашки. — Очевидно, вы имеете в виду широко распространившиеся слухи о банкротстве вашего батюшки.
Оказывается, некоторые из жителей Лондона все-таки умудрились сохранить способность к откровенному разговору. Что ж, уже приятно.
— Да.
— Буду говорить без обиняков — полагаю, вам угодно получить честный ответ. Если бы я знал о вас только то, что слышал, то был бы категорически против замужества дочери. Хэлферст, разумеется, старинная и весьма уважаемая фамилия, однако она не гарантирует счастья.
Максимилиан не спешил продолжать разговор.
— Вам известны не только слухи, но и правда, — заметил он после долгого молчания. — В своих письмах я постарался изложить факты настолько ясно, насколько позволяет… звание джентльмена.
— Да, понимаю. — Граф поставил чашку на стол. — Позвольте задать встречный вопрос: хотите ли вы жениться на моей дочери?
— Не только хочу, но и твердо намерен, милорд. В настоящее время, однако, приходится реабилитироваться за девятнадцать лет молчания.
Лорд Дэвен добродушно усмехнулся:
— Энн провела всю жизнь в Лондоне, а потому твердо верит, что мир начинается в этом городе и здесь же заканчивается.
— Леди Бишоп не считает нужным скрывать свою позицию. Дело в том, что ее пугает не столько отсутствие писем от нареченного жениха, сколько обратный адрес.
— Проблема разрешима, мой мальчик:
Максимилиан кивнул и встал.
— Полагаю, что так.
И все же хотелось кое-что выяснить. Каким бы наивным и бессмысленным ни казалось намерение, важно было понять, что всем медоточивым кавалерам невеста предпочитает именно его. Постоянное присутствие лорда Харда невероятно затрудняло задачу — если, конечно, он сам не был готов играть по правилам виконта. Лорд Хэлферст предпочел бы иной путь, если иной путь в принципе был возможен. Но поскольку речь шла об Энн, годилась любая тактика. Если она согласится сделать хотя бы один, пусть даже самый маленький шаг навстречу, он, не задумываясь, пройдет сотни миль.
— Почему вы постоянно оборачиваетесь? — недовольно спросил Дезмонд, глядя вдоль заснеженной улицы. — Неужели полагаете, что Хэлферст способен преследовать вас даже здесь, в Ковент-Гардене?
— Не отрицаю такой возможности, — лаконично ответила Энн и еще глубже засунула руки в муфту. Никому, даже себе не хотела она признаться в том, что тоскует по Максимилиану, жаждет его поцелуев и ласк. В голову пришла дерзкая идея попросить лорда Харда поцеловать еще раз, чтобы доказать себе, что глупое чувство рождено лишь абстрактными потребностями тела. Впрочем, обмануть собственное сердце было трудно: Энн прекрасно знала, что радость способен подарить только лорд Хэлферст, а остальные мужчины не оставляют в душе ничего, кроме холода и равнодушия. А потому попытки целоваться с другим докажут лишь то, что вовсе не является секретом.
— Маркизу еще причитается за исчезновение вместе с вами с катка, — продолжил виконт, не скрывая раздражения. — И за ваше столкновение с мисс Баллистер: ведь это он вас напугал.
— Никто меня не пугал, — возразила Энн, залившись пунцовым румянцем. — Прекратите это обсуждать, пожалуйста.
— Непонятно, что заставляет вас возражать. Всего-навсего еще одно доказательство йоркширской дикости и неотесанности. — Виконт презрительно фыркнул. — Не сомневаюсь, что полы в его доме застелены соломой — так удобнее свиньям.
— О, Дезмонд, прекратите же, наконец! Вам отлично известно, что это не так!
— Если и не так, то всего лишь потому, что Хэлферст разводит не свиней, а овец. — Лорд Хард зло рассмеялся. — Полагаю, что в компании овец он оттачивает искусство любви. Знаете ли…
— Лорд Хард! Немедленно остановите экипаж! Я не собираюсь участвовать в неприличном обсуждении!
Виконт натянул вожжи, и лошади встали.
— Энн, успокойтесь, пожалуйста. Прошу прощения за такое вульгарное поведение. Потерял контроль над собой.
— Заметно. — Пытаясь скрыть унижение и чувство вины, Энн отвернулась. Почему-то казалось, что Дезмонду хватит одного взгляда, чтобы понять, на какой поступок она отважилась и как высоко ценит искусство любви Максимилиана. Овцы, как бы не так!
— Весьма похвально, конечно, что вы стремитесь щадить его чувства, но ведь прошло уже больше недели. Если не уговорите родителей объявить о расторжении помолвки, то рискуете быть заподозренной в намеренном поощрении внимания.
Энн глубоко вздохнула и наконец-то осмелилась взглянуть на спутника.
— Мы ведь друзья, правда?
В ответ лорд Хард красноречиво сжал локоть.
— Конечно, друзья. Надеюсь, правда, что скоро сможем говорить о большем.
О, только не это! И все же не хотелось обижать услужливого, искренне расположенного джентльмена.
— Так вот, ответьте на вопрос: если отбросить слухи, сплетни и измышления, то, что известно о лорде Хэлферсте вам лично?
Едва заметным поворотом запястья виконт вновь пустил лошадей ровной рысью.
— Немногое. Целый год накануне возвращения в город молодого виконта Максимилиана Трента его отец, предыдущий маркиз Хэлферст, хвастался всем и каждому грядущими успехами и процветанием. Некоторое время действительно казалось, что дела идут в гору… до тех пор, пока старый Хэлферст не умер скоропостижно, прямо во время званого вечера в собственном доме. Несчастная вдова рыдала и твердила, что теперь все они окончательно разорены.
— Какой ужас! Родители никогда об этом не рассказывали.
— Еще бы! Вы ведь обручены с нынешним маркизом. Но банкротство семьи превратилось в самую популярную тему разговоров и рассуждений. Насколько помню, клуб «Уайтс» даже отказал новоявленному маркизу в членстве. После этого он чересчур поспешно собрался, схватил мамочку и то немногое, что осталось от семейного благосостояния, и бесследно скрылся в графстве Йоркшир.
Учитывая очевидную приверженность Максимилиана к искренности и правде, нетрудно было понять, почему он не сочинил какую-нибудь красивую версию собственного прошлого. А вот представить его спасающимся бегством, от каких бы то ни было неблагоприятных обстоятельств, оказалось сложнее. Впрочем, в то время маркизу едва исполнилось восемнадцать — он был на год моложе самой Энн.
— Думаю, вы отлично понимаете, ради чего он вернулся, — с нескрываемой горечью продолжил лорд Хард. — Надеется, что невеста в сочетании с богатым приданым сможет вызволить его из тисков бедности, потому и примчался в город. Как только добьется своего, сразу вернется в глушь, в родное Поместье.
Графство Йоркшир. Энн никогда в жизни не была в этом краю и понятия не имела, что он собой представляет, однако само слово ненавидела всей душой.