— Отлично.
— Если среди прочих найдутся интересные экземпляры, я бы хотел написать о них и представить это научной ассоциации.
— Я отправлюсь прямо сейчас! Мисс Херст, — поклонился он Мэри, — если вы позволите…
Своим рвением он так напоминал ей Майкла, что Мэри добродушно улыбнулась и помахала ему на прощание:
— Конечно-конечно!
— Спасибо!
И мистер Хей помчался к двери.
— Подумать только, — обронила Мэри, — он действительно полон энтузиазма.
— Если бы только этот энтузиазм во время вскрытия ящика с неизвестными предметами был сопоставим с его интересом к изучению тех экземпляров, которые мы уже достали из упаковки.
— Нетерпелив, да? — хихикнула Мэри.
— Есть немного.
— Мне и самой нравится исследовательская работа. На самом деле все рисунки Майкла делаю я.
Граф с недоверием посмотрел на Мэри.
— Я очень хорошо это делаю. Могу выполнить несколько рисунков для вас, пока мы ждем прибытия мистера Янга. Я видела несколько ваших работ, когда Майкл вернулся с лекций в Академии наук, и заметила, что вашим рисункам не хватает изящества.
— С моими рисунками все в порядке, — сверкнул глазами граф.
— Они выглядят несколько сыровато.
Граф подозрительно прищурился.
— Не расстреливайте гонца за грустные вести! Я лишь говорю то, что заметила сама, ну и другие.
— Я подозреваю, что под «другими» вы имеете в виду Херста.
— Нуда, своего брата.
Граф скользнул по ней взглядом, на полсекунды дольше задержавшись на области декольте.
Мэри почувствовала волнение и умышленно наклонилась, как будто намереваясь освободить каблук, закутавшийся в подоле платья. Сквозь ресницы она успеха заметить, что граф замер на месте, не спуская с нее глаз.
Мэри выпрямилась и, пряча улыбку, посмотрела прямо на графа.
— Простите… Вы что-то сказали?
— Мисс Удача, найдите себе книгу и уходите, — поджал он губы и скрестил руки на груди. — Мне надо работать.
— Ода, вам необходимо поправить рисунки. Они действительно плохо иллюстрируют ваше исследование…
— Меня не волнует изящество. Рисунки представляют предмет, и только это имеет значение.
— Лорд Ястреб, у вас блестящие исследования, у вас — дар слова. Но плохо выполненные рисунки снижают ценность ваших работ.
Ангус наклонил голову набок и прищурил глаза. Сейчас он был очень похож на ястреба: пристальный взгляд зеленых глаз, жесткая линия носа. Но больше всего похожим на ястреба его делала манера смотреть на нее так, будто она — жирный кролик, а он — зверски голодная хищная птица.
Мэри внезапно занервничала и облизнула губы. Она хотела пробудить в нем интерес к собственной персоне и просто оказалась не готова к ощущению того, будто ее преследуют. Ее бросало то в жар, то в холод, она чувствовала себя крайне неловко и хотела лишь одного — чтобы у нее была шаль, которой можно прикрыть грудь.
Стоя на своем месте, Ангус заметил неуверенность на лице Мэри и сразу почувствовал, как напряженная атмосфера в комнате неуловимым образом изменилась. Ему вдруг стало весело, когда он понял, что она нервничает, причем ему не понадобилось много времени, что бы понять почему. Она ерзала на стуле и то складывала руки на груди, то выпрямляла их, потом опять складывала на груди.
Ангус потер подбородок, чтобы скрыть усмешку на губах. Ага! Значит, демонстрация прелестей была намеренной, но при этом героиня чувствует себя неловко. Она заслуживает восхищения, что воспользовалась своим очарованием в своих же интересах. Ангус не обвинял ее; он сам пользовался преимуществами своего телосложения, когда ситуация того требовала. Почему же женщина не должна использовать свое физическое обаяние, когда появляется такая возможность?
Ангус позволил себе теперь немного дольше задержаться взглядом на ее груди. «Черт, она так похожа на сдобную пышку. Может, я слишком тороплюсь выпроваживать ее? Сейчас настал хороший момент раскрыть все ее слабые места».
— О каких работах вы говорите? — поинтересовался Ангус.
— Я имею в виду все работы, хотя одна или две выгодно отличаются от остальных. Доклад о саркофагах, который вы написали для Королевского общества, сопровождали ужасные иллюстрации.
«Она досконально знает мои работы. Это хороший или плохой знак?»
— Нисон очень хорошо перерисовывает, если не спешит, — заметил граф.
Мэри внимательно посмотрела на Ангуса.
— Лорд Ястреб, вы не станете возражать, если я задам вам один вопрос?
—Как будто это имеет значение: стану я возражать или нет.
— Нет, не имеет, — улыбнулась Мэри, обнаружив ямочки на щеках, — потому что я в любом случае задам свой вопрос.
— Тогда, конечно, задавайте. Я бы не хотел, чтобы вы лопнули, сдерживая вопрос, готовый сорваться с губ.
Ангус опустил взгляд ниже ее губ и заметил, как деликатно порозовела ее кремовая кожа.
Мэри закашлялась, но потом справилась с собой и спокойно сказала:
— Майкл говорил мне, будто вы никогда не покидали Шотландию, чтобы вести исследования вдали от дома, как делают большинство экспертов.
— И что? — пожал плечами граф.
— Он сказал, что все исследования вы выполняете прямо здесь.
— Я все еще не услышал вопроса.
— Почему вы не ездите в те места, которые хотите исследовать? — наклонилась вперед Мэри. — Если бы у меня были средства или возможность, меня бы ничто не остановило от путешествия по древним местам. Ничто.
Веселое, нетерпеливое выражение ее лица являлось сбивающей с толку, практически дезориентирующей противоположностью помещению библиотеки.
Его кабинет был заставлен мрачными стеллажами, набитыми тысячами массивных томов, темный пол покрывали ковры в темно-красных и синих тонах, вся мебель была тяжелой и темной. Сама комната освещалась специальными лампами, чтобы он мог сосредоточить внимание на предметах, которые обожал изучать, плотные шторы на дверях в сад обычно бывали закрыты.
Сегодня кто-то раздвинул их; возможно, это миссис Макфадден, которая вечно ищет способы поднять ему настроение. Но когда шторы закрыты, он чувствовал себя здесь в безопасности, занятый своими книгами и исследованием. Только это помогало ему переносить боль от ожогов после пожара. Каждому человеку нужен укромный уголок, для него таким уголком служила библиотека.
А теперь здесь в потоке света сидела раздражающе веселая мисс Удача. На ней красовалось светло-голубое платье, вырез которого был намного ниже чем то, что Ангус видел раньше. Солнечный свет касался ее золотистых волос и будто задерживался там, а кремовая кожа буквально светилась, пробуждая в нем желание прикоснуться к ней.