Дворецкий поклонился.
– Слушаюсь, миледи. – Прежде чем выйти из комнаты, Барроуз бросил красноречивый взгляд на Алека.
Леди Бирлингтон вошла в комнату. На ней было утреннее платье новейшего фасона, с большим количеством фиолетовых и сиреневых складок, из-под шляпки цвета фиалки выбивались завитки ярко-рыжих волос. Она взглянула на Алека своими проницательными глазами.
– Ну, Хантерстон? – без всяких церемоний начала она. – Вы не хотите поздороваться со мной? Не то чтобы я очень нуждалась в вашем приветствии, но стоять в дверях довольно неудобно.
– Прошу вас, проходите, леди Бирлингтон. Чрезвычайно рад снова видеть вас у себя. – Алеку было разрешено поцеловать руку, после чего Мэдди, прихрамывая, прошла мимо него.
Держась очень прямо, она уселась на небольшой диванчик и вскинула тонкие брови.
– Итак, зачем вы пожелали видеть меня?
Прежде чем Алек успел что-либо ответить, в комнату ввалился Эдмунд: в руках он нес кучу разных вещей – шали, подушку с кисточками, перчатки бледно-лилового цвета и маленького сопящего мопса.
Молодой человек в отчаянии посмотрел на Алека.
– Извините, но я не мог убедить ее в том, что...
– Не будьте глупцом, Эдмунд! – перебила его Мэдди. – Я уверена, что Хантерстон в курсе происходящего. Он не такой идиот, как вы. Положите Эфраима у огня.
Эдмунд, скорчив гримасу, послушно уложил песика на подушку, несмотря на то что тот несколько раз пытался его укусить.
Леди Бирлингтон тут же ласково обратилась к Эфраиму:
– Вот так, мой драгоценный ангел. Спи, а мы пока постараемся разобраться в этой таинственной истории. – Довольная тем, что ее любимец удобно устроился, она направила пронзительный взгляд на Люсьена. – Ах, и Уэксфорд здесь!
Герцог вежливо поклонился.
– Как приятно видеть вас, мадам! Вы выглядите, как всегда, бесподобно.
Мэдди сделала слабый взмах рукой, показывая, что не особенно верит в его искренность, но все же на ее лице появилась довольная улыбка.
– Не рассказывайте мне сказки. Что вы здесь делаете?
– Просто зашел к Хантерстону.
– Для вас это слишком респектабельное место. Совсем другое дело – игорный дом, не правда ли?
Люсьен иронично скривил губы.
– Да, я как раз собираюсь навестить парочку этих заведений сегодня вечером.
– Ха! Вот это речь настоящего мужчины. Вы слышали, Эдмунд? Это не ваши сладкоречивые банальности.
– Да, сударыня, – страдальчески отозвался ее племянник, опускаясь в кресло.
– Вы могли бы многому поучиться и у Хантерстона. – Мэдди указала тростью на Алека. – Он чем-то напоминает мне вашего незабвенного дядюшку.
– О Боже, – пробормотал Эдмунд, прикрывая рукой глаза.
Пожилая дама оставила его слова без внимания.
– Вы были тогда еще совсем ребенком, и однажды холодным августовским воскресеньем застали дядюшку с двумя особами, сидевшими у него на коленях. Вот это был мужчина, по крайней мере пока не спился...
На некоторое время воцарилась тишина, которую нарушил Эдмунд, неожиданно выпалив:
– Давайте все-таки попробуем приступить к делу, ради которого мы собрались. Тетушка Мэдди, Алек хочет обратиться к вам за помощью для решения одной проблемы. Не то чтобы Джулия является проблемой, скорее она испытывает некоторые сложности. – Он заметил, как нахмурился Алек, и покраснел. – Я имею в виду, не сложности, а...
– Да что все-таки приключилось, Хантерстон? Из-за вас у какой-то девушки проблемы? Надеюсь, не у служанки? – Эдмунд в замешательстве закашлялся, а она нахмурилась. – Если не это, что тогда? Хоть кто-нибудь из вас в состоянии толково все объяснить? Никогда не встречала сборище таких мямлей!
И тут Алек решительно выступил вперед.
– Леди Бирлингтон, я надеялся, что вы сможете помочь моей жене.
– Только не говорите мне, что вы женились на этой девице с нелепым французским именем!
– Нет, я женился на ее кузине, Джулии. Она американка.
На лице у Мэдди появилось выражение крайнего неудовольствия.
– Боже всемилостивый! Неудивительно, что вам нужна моя помощь. Американцы – самые упрямые люди на всем белом свете, чужое мнение их совершенно не интересует.
– Вот именно, – вежливо согласился Люсьен. – Джулии необходимо привить хорошие манеры. – Он невольно улыбнулся. – Собственно, этим и занимался Хантерстон, когда я пришел.
Алек покраснел и предостерегающе взглянул на герцога, а затем снова обратился к леди Бирлингтон:
– По условиям завещания моего деда мы с Джулией должны в течение года вращаться в высшем свете, не вызвав ни малейшего скандала. Вот почему нам очень нужно ваше содействие.
– Попросите мать Эдмунда: Юджини – весьма умная дама, хотя по ее простаку мужу этого никак не скажешь, – довольно бесцеремонно заявила Мэдди.
– Нет, Джулии нужны именно вы. Дело в том, что она весьма необычная девушка.
– Необычная? В каком смысле? У нее три головы или что-то в этом роде?
– Тетя! – возмутился Эдмунд. – Какие еще три головы?
Мэдди выглядела немного разочарованной.
– Ну, всякое бывает. Однажды на ярмарке я видела мужчину с двумя головами. Совершенно лишний атрибут, на мой взгляд. Вот если бы у него было два...
– Ради Бога! – взмолился Эдмунд. – Алек говорит о своей жене!
– Я прекрасно помню, о чем он говорил, пустоголовый болван! – Мэдди строго воззрилась на племянника, и он, отведя взгляд, тут же начал смущенно поправлять галстук. Потом она повернулась к Алеку: – Расскажите же мне о вашей крошке. Она хорошенькая?
Алек помедлил, прежде чем ответить:
– Нет, но у нее есть несомненные достоинства.
– Достоинства? Зачем же она тогда вышла за вас замуж?
Эти слова неожиданно задели самолюбие виконта. Джулия была гораздо лучше, чем он того заслуживал, но он ни за что на свете не признался бы в этом.
– У нас с ней уговор.
– Вы ей что-то обещали, так?
– Ну конечно, нет! – воскликнул Эдмунд примиряюще. – Дело в том, что Джулия – реформистка.
– Как это?
– Джулия – реформистка, – произнес Эдмунд громче.
Мэдди пристально посмотрела на него, и он покраснел.
– Знаете, – с горечью в голосе произнесла почтенная дама, – вы с каждым днем все больше напоминаете мне вашего отца.
По-видимому, Эдмунд хотел было что-то возразить, но так и не решился, и тогда Алек воспользовался возможностью вернуть разговор в нужное русло:
– Леди Хантерстон стремится оказывать помощь всем нуждающимся. Она очень великодушна.