– Венеция, иди поешь.
Она обернулась через плечо. Грегор стоял, скрестив руки на груди, и сердито смотрел на нее.
– А потом?
– Не думаю, что существует какое бы то ни было «потом». Ты совершенно ясно выразила свои желания. Если хочешь, я отвезу тебя в Лондон. Я намерен уехать немедленно.
Она поморщилась, услышав в его голосе горькую нотку.
– Нет. Мы привезли сюда мисс Платт и мисс Хиггинботем, а также сэра Генри. Я обязана как-то их устроить до того, как уеду сама.
– Оставь это, Венеция! Они сами могут позаботиться о себе и… – Он вдруг замолчал.
– Грегор, они тоже люди. Такие же, как мы с тобой.
– Они не такие, как мы с тобой. Когда у нас возникают трудности, мы справляемся с ними самостоятельно. А эти люди хотят, чтобы ты все решала за них.
– Не все люди наделены способностью решать собственные проблемы.
– Люди такого сорта никогда не узнают, какими способностями они наделены, если кто-то вес будет решать за них.
– Я не могу допустить, чтобы они совершали ошибки.
Грегор сощурился, и голос его, полный негодования и ярости, прозвучал резко и хрипло, когда он бросил:
– А ведь ты высокомерная женщина!
Венеция уставилась на него в полном недоумении:
– Высокомерная?
– Высокомерная, – повторил он, в свою очередь, глядя на нее… неужели с неодобрением?
– Что ты хочешь этим сказать?
Грегор невесело рассмеялся и покачал головой:
– Твоя тенденция вмешиваться в жизнь чуть ли не каждого знакомого тебе человека, даже за счет твоей собственной, связана вовсе не с тем, что ты хочешь кому-то помочь. На самом деле ты хочешь доказать, что ты лучше, способнее, чем они. Ты просто не веришь, что они в состоянии справиться со своими трудностями.
– Это несправедливо!
– Неужели? Будь я человеком никчемным, ты бы мне не отказала. Но поскольку я вполне дееспособный, сильный мужчина, ты не желаешь дать мне место в твоей жизни.
Щеки у Венеции жарко вспыхнули от этих обвинений.
– Мне жаль, что ты так плохо думаешь обо мне.
– И мне жаль, что ты плохого мнения обо всем мире.
Венеция сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. Злые слезы готовы были хлынуть у нее из глаз.
Проклятие, она не должна плакать.
Но рыдания душили ее. Венеция повернулась и выбегала из комнаты.
– Венеция!
Она услышала оклик, когда бежала по коридору. Сейчас ей хотелось одного: убежать и никогда больше не видеть Грегора.
Подумать только, ей казалось, что она любит его! Он не заслуживает даже дружбы, если смеет обвинять ее в таких… Она вынуждена была остановиться в большом холле, заметив, что двое слуг собираются обратиться к ней. Первым заговорил дворецкий Раффли:
– Мисс, скажите, пожалуйста, вы…
Он не договорил, поскольку обратил внимание на кого-то у нее за спиной и смутился. Грегор выступил вперед и взял Венецию под локоток.
– Нам с мисс Оугилви надо кое-что обсудить. Скажите, есть кто-нибудь в гостиной?
– Да, милорд. Только что приехали несколько гостей, и я был…
– Я непременно должен поговорить с мисс Оугилви. Есть кто-то в малой столовой?
Дворецкий принял вид до крайности огорченный.
– Там сейчас госпожа и лорд Рейвенскрофт. Вчера вечером во время игры в вист у них возникли разногласия. Миледи считает, что его лордство мошенничает, и потому настаивает…
– А в библиотеке?
– Мисс Хиггинботем и сэр Генри, милорд. – Понизив голос, дворецкий добавил: – Мисс Хиггинботем расстроена какими-то словами сэра Генри о ее отце, и они объясняются по этому поводу весьма бурно.
Судя по выражению лица Грегора, он начинал злиться.
– Есть еще какие-нибудь комнаты?
Дворецкий призадумался, потом сказал:
– Есть еще малая гостиная… но постойте, там у нас сейчас мисс Платт и миссис Оугилви. – Раффли несколько оживился. – Насколько я понимаю, миссис Оугилви не прочь оттуда сбежать, так что если вы захотите прервать их беседу…
– Нет, ни в коем случае. А кто такие новые гости, упомянутые вами?
Дворецкий почтительно наклонил голову и сказал:
– Всего несколько минут назад прибыли ваши братья, милорд. Я как раз собирался послать к вам кого-нибудь сообщить об этом, но тут появились вы и мисс Оугилви.
Грегор нахмурился:
– Мои братья здесь?!
– Да, милорд. Трое.
– Проклятие! Какого дьявола им надо?
– Не могу знать, милорд, – ответил Раффли с укоризной.
– Я повидаюсь с ними после того, как поговорю с мисс Оугилви. – Грегор бросил взгляд на Венецию: – Если мы хотим побеседовать приватно, нам придется уединиться в кухне.
Раффли был явно задет таким предположением.
– В кухне, милорд? Вы, конечно, шутите. Я сейчас посмотрю…
Тут послышался громкий стук в парадную дверь, и вслед за этим не менее громкий выкрик:
– Открывайте, пока я не разнес в щепки вашу проклятую дверь!
Грегор тотчас распознал голос сквайра, так же как и повышенные тона миссис Блум где-то на втором плане, – почтенная дама явно подстрекала Хиггинботема.
– Всевышний Боже! – воскликнул Грегор. Схватил Венецию за руку и увлек за собой в коридор.
– Милорд! – воззвал к нему изумленный глас дворецкого.
– Отворите проклятую дверь! – крикнул в ответ Грегор.
Впереди приоткрылась дверь в библиотеку, и Грегор остановился так внезапно, что Венеция столкнулась с ним. Он повернулся и посмотрел в сторону прихожей, где бранчливый голос сквайра смешивался с раздраженными репликами миссис Блум.
Выругавшись себе под нос, Грегор ринулся к ближайшей закрытой двери, распахнул ее и втолкнул Венецию внутрь. Он последовал за ней, закрыл за собой дверь, и оба оказались в кромешной тьме.
Запах крахмала и свежего белья пощекотал ноздри Венеции. Глаза ее скоро привыкли к темноте, к тому же из-под двери пробивалась полоска света из коридора.
– Маклейн, да мы же в бельевой! – воскликнула она.
Ах, дитя! Ты поймаешь любовь! Но и она тебя поймает, хочешь ты того или нет.
Старая Нора из Лох-Ломонда – трем своим маленьким внучкам в холодный зимний вечер