Старая Нора — своим трем любимым внучкам холодным зимним вечером
— Я думала, что она останется здесь всего на несколько дней, — заметила Девон, снимая костюм для верховой езды. — Папа, кажется, так говорил.
Одетая только в сорочку, она бросилась на кровать и уставилась в потолок.
Кристина стягивала сапоги:
— Он сказал, на пару месяцев, а прошла всего неделя. Девон перекатилась на живот. Брови ее были сдвинуты.
— Сегодня во время верховой прогулки он был очень молчалив.
— Едва улыбался, — согласилась Агги. — Пока она не явилась в амбар.
Дети уже усвоили привычку называть Катриону «она». Слово «миледи» застревало в горле Кристины, девочка не могла произнести его.
— У отца много забот, вот она ему и помогает, — сказала Девон мрачно. Потом добавила ворчливым и агрессивным тоном: — Она мне не нравится.
Кристина бросила на Девон раздраженный взгляд:
— Важно, чтобы она нравилась нашему отцу.
Агги, одетая в синее платье, оттенявшее цвет ее глаз, уселась на табуретку. На стуле лежала сапфирового цвета амазонка в ожидании момента, когда горничная заберет ее, чтобы почистить. Она держала в руке шпильки и щетку.
Кристина должна была причесать ее.
— Она мила с нами. Разве не так?
Триона и в самом деле была добра к ним, но пока держалась в стороне. Конечно, Кристина ожидала, что новая «мама» прежде всего заинтересована в папе, но никак не в них. Точно так же как мама настоящая.
Агги в счастливом неведении продолжала свой монолог:
— Папе она нравится больше, чем он хочет показать. Она довольно хорошенькая.
Девон перекатилась на бок и уставилась на Агги:
— Почему ты так считаешь?
— У нее славная улыбка, — упорствовала Агги.
— Она носит очки, — заметила Девон с отвращением.
— Да, но зато у нее очень длинные мягкие волосы.
Агги дотронулась до своих крутых завитков и задумчиво сказала:
— Я бы хотела, чтобы мои волосы были такими же мягкими и гладкими.
— А я считаю, что она совершенно обыкновенная, ужасно бесцветная, — сказала Кристина. — И я не ожидаю от нее никаких добрых чувств к нам.
— Я тоже, — согласилась Девон, упираясь локтем в постель и подпирая ладонью подбородок. — Я думаю, она хитростью вынудила папу жениться на ней.
— Мне и самой это показалось подозрительным, — сказала Кристина, расчесывая волосы Агги, — Наверное, она использовала папу.
— Я тоже так считаю, — согласилась Агги, хотя было очевидно, что она просто старается не отстать от сестер.
Кристина бросила взгляд на Девон поверх головы Агги:
— Хотела бы я найти средство помочь папе. Она, похоже, чувствует себя как дома.
Лицо Девон помрачнело:
— Она уже перетянула на свою сторону миссис Уоллис, Лайама, Ангуса, а также Энни и Мойру.
— Обеих горничных? — ахнула Кристина.
Девон кивнула:
— И нынче утром кухарка сказала, что она считает, что «новая миссис» такая, как надо.
Все обстояло гораздо хуже, чем полагала Кристина.
— С ней в доме стало приятнее, — заметила Агги. — Еда у нас теперь лучше, в доме чище, да и дышится легче.
— Все и так шло своим чередом, когда мы с Девон помогали миссис Уоллис, — возразила с жаром Кристина.
Впрочем, миссис Уоллис только позволяла Кристине и Девон выбрать меню, не более того. И все же было неприятно, что и миссис Уоллис, и все слуги, похоже, были рады присутствию в доме Катрионы. Кристина была старшей: разве не могла она управлять домом так же, как теперь Катриона?
Но гораздо хуже предательства слуг было то, что папа начал смотреть на нее как-то иначе. Первые несколько дней ее пребывания в доме он был с ней всего лишь вежлив и приветлив, но в последнее время в его глазах все чаще появлялось какое-то новое выражение, когда он возвращался домой, и это страшно пугало Кристину. Мать точно так же действовала на мужчин: она выбирала какого-нибудь, и на лице избранника появлялось точно такое же выражение, а потом она исчезала. Иногда на несколько дней, иногда на недели. Кристина старалась не смотреть на сестер, чтобы не показать девочкам, как напугана.
Девон села, опершись локтем о колено, а подбородком на руку.
— Эта ведьма околдовала его.
Глаза Агги округлились:
— Она ведьма?
— Самого худшего сорта, — сказала Девон. — Из тех, кто околдовывает мужчин и отторгает от семьи…
— От нас? — спросила Агги, затаив дыхание.
— Да, от нас, — твердо заверила ее Девон. — Такие ведьмы, как она, обманом завлекают беспомощных мужчин и женят на себе.
Губы Агги задрожали:
— Но он наш папа! Мы не можем его потерять!
Кристина обняла младших сестер:
— Не волнуйся, Агги. Мы найдем способ помочь ему.
— Конечно, — подтвердила Девон. — Я хочу только придумать как…
Она заморгала снова и подняла вверх руку, требуя внимания.
— Ну? — спросила Кристина. — У тебя появилась идея?
— И очень хорошая идея. Мы докажем папе, что она не та, за кого себя выдает.
— Расскажи нам!
Кристина закончила расчесывать длинные волосы Агги и заплетать в косы, потом свернула их в аккуратный пучок.
— Папа обещал нам, что ничто не изменится, поэтому наверняка разозлится на нее, когда окажется, что она стала устанавливать в доме новые порядки. — Кристина воткнула последнюю шпильку в волосы Агги и отступила на шаг, чтобы полюбоваться своей работой. — Пожалуйста, дорогая. А теперь найди эту красивую шпильку с сапфиром, которую подарила тебе тетя София. Мы украсим ею твою прическу.
Агги вскочила со скамейки и принялась за поиски, а Кристина подошла и присела на постель рядом с Девон.
— Не понимаю, как это нам поможет.
— Если отец разозлится очень сильно, не думаешь, что он захочет отослать ее раньше?
Это дало бы папе меньше времени, чтобы влюбиться в Триону, чего Кристина особенно опасалась.
— Мне это нравится. Тогда все останется по-прежнему. Будем только мы с папой.
Агги, копавшаяся в маленькой шкатулке с драгоценностями, подняла глаза на них:
— Не понимаю, Девон! В чем состоит твой план?
— Все очень просто. Мы подождем и посмотрим, что она собирается изменить в доме, и сделаем все наоборот. Папе надоест, что все идет кувырком, и он прикажет ей уехать.
Агги улыбнулась: