Но для того чтобы достичь подобных высот, Гарри сначала необходимо было упрочить свое материальное положение: тогда бы он смог выбрать невесту на собственный вкус – богатую, с хорошими связями и приятной внешностью. И вот ему показалось, что он наконец нашел такую девушку весьма состоятельного виконта. Гарри ухаживал за ней уже целую неделю и заметил, что она тоже стала проявлять к нему некоторый интерес. Конечно, ее чувства не имели для него никакого значения, ибо он преследовал лишь одну цель – застолбить себе место в высшем обществе. Задумчиво посмотрев на стакан, Гарри глубоко вздохнул. Горькая правда жизни заключалась в том, что у богатых принято жениться или выходить замуж только за богатых, а он, несмотря на все махинации и интриги, не располагал необходимыми средствами, которые убедили бы заботливого папу богатой наследницы в том, что она наконец нашла подходящую партию.

Эннесли уже подумывал о побеге, но потом отказался от этой идеи, посчитав ее слишком грубой и опасной – высшее общество, полноправным членом которого он так мечтал стать, могло подвергнуть его обструкции.

В итоге, что бы Гарри ни делал, мысли о том, как воплотить мечту в реальность, не оставляли его, и так продолжалось до тех пор, пока год назад он не встретил Чейза Сент-Джона. Вскоре после знакомства с этим молодым прожигателем жизни Гарри понял, как осуществить свои честолюбивые планы и достать необходимые ему деньги, но тут вдруг неожиданно у Чейза проснулась совесть.

– Очень некстати, – пробормотал Гарри и осушил стакан.

В тот же миг к столу подошел официант и с бесстрастным выражением лица поинтересовался, не желает ли господин заказать что-нибудь еще, но Гарри лишь отрицательно покачал головой и нетерпеливым взмахом руки отпустил его. Официант склонился в почтительном поклоне и протянул руку к счету, который десятью минутами раньше подписал Сент-Джон.

Неожиданно глаза Гарри задержались на бумаге.

– Э-э, подождите, любезный!

Официант замер.

– Да, сэр?

– Оставьте счет, может, позже я передумаю и закажу что-нибудь еще.

Взяв в руки счет, Гарри начал внимательно рассматривать размашистую подпись, и постепенно его губы стали растягиваться в улыбке. Возможно, Чейз Сент-Джон и покинет Лондон, однако братья его по-прежнему остаются в городе, и какое-то время они не будут знать, где находится их обожаемый младший брат. Это был как раз тот шанс, которого Гарри так долго ждал.

– Так-так, – проговорил он вслух, складывая счет пополам. – В самом деле, почему бы мне не поблагодарить моего дорогого друга Чейза? – Он засунул чек в карман, где уже лежали свернутые банкноты, и, довольно улыбаясь, допил бренди и затем велел принести пальто. Через несколько минут он уже был на пути к своим апартаментам на 10-й улице.

Гарри Эннесли принадлежал к тому типу людей, которых очень трудно выбить из колеи, и он не собирался отказываться от своей мечты. Слава Богу, разжиться деньгами за счет богатых простаков можно разными способами, тем более когда речь идет о таком богаче, как Чейз Сент-Джон. Рассеянно насвистывая какую-то мелодию, Гарри бодро шел по оживленной улице, и его красивое лицо, выглядывавшее из-под щегольски заломленной шляпы, не выражало даже тени тревоги.

Глава 2

Я слышала, она хотела, чтобы ее похоронили в сиреневом халате – он очень пошел бы к шелковой обивке гроба. Однако родные не захотели выполнить ее просьбу, посчитав, что вырез халата чересчур глубокий.

Знаете, я думаю, что, умерев, ты, черт возьми, имеешь полное право надеть все, что тебе нравится.

Виконтесса Хантерстон – леди Берлингтон во время похорон леди Агаты Толлвелл [1] , которая не отличалась ни высоким ростом, ни особенной красотой.

– Меня сейчас вырвет!

Харриет Уорд бросила уничтожающий взгляд на сестру:

– София, если ты собираешься сделать это в повозке, я лично расскажу об этом всем нашим знакомым, не опустив ни одной красочной детали.

София подперла щеку рукой и с фальшивым драматизмом дешевой актрисы из «Друри-Лейн» воскликнула:

– Я себя ужасно чувствую, а ты надо мной смеешься. Как ты жестока!

– Вовсе нет. – Харриет отметила про себя, что как бы ее сестра ни старалась выглядеть больной в этот солнечный день, ей это плохо удавалось. София, несмотря на страдальческий вид и томное поведение, всегда отличалась отменным здоровьем и за всю свою жизнь ни разу ничем серьезным не болела, кроме простуды.

– Все равно я считаю, что ты жестокая, и Офелия тоже.

В ответ с задней скамейки послышалось возмущенное фырканье.

– Не надо меня вмешивать в вашу перепалку – я все равно поддержу Харриет, и ты это прекрасно знаешь!

София с негодованием посмотрела на младшую сестру, в то время как Офелия с невинным видом продолжала гладить Макса, огромного пса, который представлял собой органичную смесь овчарки и домашнего любимца.

– И не надо испепелять нас взглядом – мы с удовольствием съездили бы в город одни, так нет, ты тоже захотела поехать. Из-за этого нам пришлось ждать, пока ты наденешь свою шляпку, а теперь ты жалуешься. Надеюсь, тебя действительно вырвет, только, пожалуйста, не в моем углу.

София чуть не задохнулась от возмущения.

– Немедленно прекратите обе: я сейчас не в настроении выслушивать чьи-либо жалобы или смотреть, как кого-то рвет. К тому же ваши пререкания нервируют овец. – Харриет посмотрела через плечо на трех животных, которые сгрудились в задней части повозки и жалобно блеяли. Ей не хотелось их продавать, но близился сезон стрижки, а Уордам требовались деньги, чтобы нанять дополнительных работников.

– Меня не волнуют овцы. И вообще, не я их нервирую, а они меня, – проворчала София.

– Каким же это образом?

– От них воняет.

– Но это же овцы! – Офелия поправила на носу очки; самая младшая из трех сестер, немного полная, она всегда походила на примерную ученицу, не расстающуюся с книгами. Позже Офелия открыла для себя увлекательный мир, скрывающийся под крышей хлева, и, к досаде сестер, прониклась горячей любовью к овцам, возилась с ними и играла, как с домашними питомцами.

Хорошо хоть они разводят овец исключительно ради шерсти, а не отбивных, с облегчением подумала Харриет, иначе Офелия ни за что бы не позволила убивать невинных животных. Не прошло и двух недель с момента, как их семья купила небольшое стадо овец, а девушка уже успела дать имя каждому животному. В довершение всего она настояла на том, чтобы каждой овечке привязали цветной бантик.

К счастью, вскоре Офелия прекратила издеваться над животными, осознав, что яркие банты не только оставляют овец равнодушными, но и воспринимаются ими как вкусные угощения.