– Тут я с тобой согласен. Кэт никогда не следила за модой.
– Вот именно! Это ты тоже считаешь добродетелью? – с довольным видом выпалила Фиона.
Малькольм сжал зубы.
– Возможно, моя сестра совершила ошибку в молодости, но нельзя не признать, что теперь ее репутация безупречна.
– Безупречна? Она живет в лесу с семью мужчинами, и ты хочешь сказать…
– Это ее работники, ведь я тебе уже говорил об этом!
– Ну конечно! Так что, мы будем заключать пари или нет? Моя сестра против твоей, идет?
Малькольм задумался. Он был так расстроен ссорой с женой… Может, это пари действительно поможет хоть частично разрешить их конфликт?
– Идет, – решился он наконец. – И каковы условия пари?
– Если выиграю я, ты перестанешь приставать ко мне с ребенком и ближайшие пять лет мы будем проводить каждый светский сезон в Эдинбурге.
– Весь сезон, с мая по июль? – ужаснулся он. – Целых пять лет?
– Да, и ты не будешь скупиться на расходы.
– Вот это пари!
– Боишься проиграть?
– Нет, не боюсь, – сквозь зубы процедил Малькольм. – Я хорошо знаю Кэт, в ней есть то, чего тебе не понять. Уверен, она просто заткнет за пояс твою бледную от страха сестру!
– Не смей так говорить о моей сестре! – гневно перебила его Фиона. – У нее по крайней мере хорошие манеры. А твоя Кэт ходит вся в стружках, и от нее вечно пахнет каленым железом!
– Все, хватит! – рявкнул Малькольм. – Мои условия таковы, женушка: если выиграю я, то стану беспрепятственно бывать в твоей постели, как раньше, после свадьбы, до тех пор, пока ты не выкинешь из головы свое противоестественное нежелание иметь детей и не родишь крепкого здорового сына! Я должен иметь законного наследника – через это твое пари или без него!
Схватившись за спинку кресла, Фиона произнесла со слезами в голосе:
– Я знаю, что случается с семьями, когда рождается ребенок… Мой собственный отец…
– Я не ваш отец. Я никогда не покину вас.
– Он тоже не покинул нас. По крайней мере физически. Но как только у него родился наследник, он стал горячо интересоваться совсем иными ценностями, нежели семейные, если так можно выразиться.
Малькольм провел рукой по волосам.
– Фиона, я никогда не…
Она шагнула к нему с умоляющим выражением в глазах.
– Малькольм, ты обещаешь мне, что твои чувства ко мне не изменятся, когда родится наш ребенок?
Он не смог ответить на этот вопрос. Можно ли любить женщину вечно? Фиона заметила в его глазах искру неуверенности, ее сердце сжалось от боли, и только гордость не позволила ей разрыдаться. Значит, она была права, отказывая ему в близости. Все опасения, что его чувства к ней могут очень скоро измениться, оказались обоснованными…
Да, он злился на нее за то, что она не хотела иметь детей. Но уж лучше терпеть его гнев, чем постоянное отсутствие. Возможно, когда-нибудь она все же согласится на ребенка, но не теперь, когда она так горячо любит своего мужа.
– Мадам, я жду вашего решения, – сказал Малькольм. – Вы согласны заключить пари на таких условиях?
Она снова принялась расчесывать волосы. Через несколько секунд, стараясь сделать так, чтобы муж не видел, что у нее дрожат губы, она медленно ответила:
– Да, согласна и всем сердцем надеюсь, что выиграю его.
– Значит, по рукам, – сжал зубы Малькольм. – Не стану больше утомлять вас своим присутствием:
Вскочив с кресла, он вышел, хлопнув дверью. Едва его шаги затихли, Фиона бросилась на кровать и разрыдалась.
Мужчина всегда клянется, что ему не нравится, когда его преследуют женщины, но стоит ему повстречать ту, которая не обратит внимания на сам факт его существования, которая выкажет не только безразличие, но даже отвращение к нему, он сделает все, чтобы завоевать ее симпатии.
Из разговора графа Стемплтона с его соседом, мистером Пулом, за бокалом портвейна после обеда в лондонском доме его сиятельства.
Проездив верхом на Громе по окрестным полям и холмам еще пару часов, Девон вернулся в Килкерн. После верховой прогулки его настроение не улучшилось. Уже дважды он получил отпор от Кэт Макдоналд, и это было слишком.
Нет, он не собирался сдаваться. Ни в коем случае! Если с кого-то и стоило сбить немного спесь, так это с золотоволосой шалуньи, возомнившей себя пупом земли. Теперь у Девона было две причины навещать домик в лесу – во-первых, чтобы избежать семейного проклятия, которым грозило оказавшееся у него кольцо, и, во-вторых, проучить чересчур зазнавшуюся мисс.
Въезжая в замок, Девон думал только о том, как ему поступать дальше, когда его окликнул Малькольм:
– Девон!
Шотландец стоял на пороге комнаты, выходившей на крыльцо сбоку от главного входа. В руке у него был бокал бренди.
– Малькольм? Как прошел день? Я немного поездил верхом…
– Иди сюда, выпей со мной! – сказал шотландец, поднимая бокал и жестом приглашая друга присоединиться к нему. – Это лучшее бренди, которое у меня есть. И в запасе еще много.
Девон решил, что немного бренди ему сейчас не помешает. Войдя вслед за другом, он увидел что-то вроде небольшой библиотеки, освещенной большим камином. Здесь не было такого заметного запустения, которое царило в замке.
Подойдя к буфету, Малькольм налил щедрую порцию бренди в чистый бокал и взял в другую руку свой.
– Угощайся!
Взяв протянутый ему бокал, Девон уселся в одно из кожаных кресел возле пылающего камина.
Малькольм сел рядом и вытянул перед собой ноги. Некоторое время он молча смотрел на друга, потом спросил:
– Где ты был сегодня?
Девон хотел было уйти от прямого ответа, но что-то в выражении лица Малькольма заставило его передумать.
– Я ездил верхом. И нашел домик твоей сестры в лесу.
– Правда? – неожиданно просиял Малькольм.
– Да, – пожал плечами Девон. – Она оказалась очень занята, и мне не удалось с ней толком поговорить. – В следующий раз все будет по-другому, уж он-то позаботится об этом!
– Занята?
– Ну да. – Девону не хотелось продолжать разговор на эту тему. – Я поездил по твоему имению, оно просто великолепно!
– Да, здесь красиво, – рассеянно подтвердил Малькольм и уже более заинтересованно спросил: – Когда ты был у Кэт, ты видел ее работы?
– Витражи? Нет. Я удивлен, что ты ничего мне о них не сказал сегодня утром за завтраком.