Хадсон Парлин быстро пересек комнату и ступил было на лестницу, как вдруг в дверь позвонили.
— Мне открыть? — крикнул Парлин, поднимая голову.
— Наверное, это Гренби. Впустите его.
Селби бросил на Брэнд она многозначительный взгляд, поднялся и доложил в вазу две шоколадные конфеты.
Парлин открыл дверь и сказал:
— Привет, Гренби. — Он чуть запнулся и с намеком произнес: — У нас гости… официальные.
— О, привет, джентльмены! — улыбнулся Гренби. — Как поживаете?
— Кажется, миссис Мелвин злоупотребила снотворным, — ответил Селби.
Гренби сочувственно поцокал языком.
— Не рано ли вы делаете подобные заключения, Селби? — спросил Парлин.
— Может быть, — последовал лаконичный ответ окружного прокурора.
— Парлин! — снова послышался сверху голос Джима Мелвина. — Поднимитесь, пожалуйста, сюда.
— Иду, иду, — ответил Парлин, поворачиваясь к окружному прокурору и шерифу. — Извините меня.
И он стал тяжело подниматься по крутой лестнице.
Селби перехватил взгляд Рекса Брэндона, незаметно вынул из кармана коричневый футляр для очков и положил его на напольную пепельницу на высокой ножке, которая стояла возле стола с вазой для конфет.
— Я так и знал, что что-то случилось! — громко произнес Гренби, входя в гостиную. — Видел, как ваша машина мчалась по городу!
— И тут же сообразили, что мы мчались именно сюда? — удивленно поднял брови Селби.
Гренби проигнорировал замечание прокурора, подошел к столу, на котором стояла ваза с конфетами, и сказал:
— Бедный Джим! И его несчастья не обошли стороной. Зато с контрактом у него все в ажуре. Я сделал все, как говорил.
— В контракте что-нибудь изменилось? — задал второй вопрос Селби.
— Контракт остался тем же, но теперь он полностью принадлежит Джиму.
Селби посмотрел на Рекса Брэндона.
— Я-то подумал, там что-то изменилось, и вы поэтому так спешили к Джиму.
— Вообще, — откашлялся Гренби, — действительно, надо обсудить кое-какие детали. — Он протянул было руку к конфетам, но раздумал и, повернувшись к окну, продолжал: — Пожалуй, я у вас тут немного побуду.
Сказав это, он уселся в кресло, стоявшее возле пепельницы.
Селби незаметно подмигнул шерифу и сказал:
— Интересно, как у них там дела наверху.
— Пожалуй, мне стоит поговорить с доктором, — подхватил Брэндон. — От неизвестности я места себе не нахожу.
Гренби закурил сигарету, бросил спичку в пепельницу и случайно дотронулся до коричневого очечника. Он взял его, покрутил и хмуро произнес:
— Да… не повезло.
— Смелее, Гренби, — резко заметил Брэндон, — кладите его в свой карман.
Гренби в изумлении уставился на него:
— Что в карман?
— Берите ваш очечник.
— Это не мой.
— Ваш, ваш, — упрямо продолжал шериф. — Вы узнали его. Собрались положить в карман, да сообразили, что раз его нашли здесь и положили на пепельницу, то, взяв его, вы выдадите себя. Ведь вы потеряли очечник здесь, в ночь убийства Евы Даусон?
— Вы сошли с ума!
— Это вы сошли с ума. Почему вы побоялись взять эти шоколадные конфеты минуту назад?
— Ах, эти, — усмехнулся Гренби. — Я очень люблю шоколад, но я вспомнил, что у меня выпала пломба.
Теперь стоит мне взять конфету, как у меня тут же схватывает зуб. Я решил больше не прикасаться к ним, пока не схожу к зубному.
— И когда они у вас разболелись?
— Как раз сегодня днем.
— Где же?
— Здесь, в городе.
— Вы уверены? Может быть, в Лос-Анджелесе?
— Да я не был в Лос-Анджелесе.
— Лжете, — усмехнулся шериф. — Вы отправились в Лос-Анджелес к Элеоноре Харлан и прихватили с собой коробку конфет. — Гренби молчал, но его лицо было белым от ярости. — Вы отрицаете это?
— Я не обязан докладывать вам, как провожу свое время!
— Вы купили конфеты для Элеоноры Харлан и добавили в них содиум-амитал. Когда девушка, угостившись, заснула, вы положили напичканные снотворным конфеты в карман, оставили возле кровати склянку с таблетками, чтобы имитировать самоубийство Элеоноры Харлан, и тихо удалились.
— Нет, вы точно не в своем уме.
— Потом вы явились сюда и наткнулись на нас с Селби. Те конфеты до сих пор лежат в вашем кармане, поскольку у вас не было возможности избавиться от них. А может быть, вы хотели убить еще и Паулу и ее мать? Ведь это вы подложили шоколадные конфеты со снотворным в вазу?
— Вы обвиняете меня в убийстве Евы Даусон?
— Вы чертовски правы!
Селби взял шерифа за локоть.
— Мы не собираемся предъявлять вам беспочвенные обвинения, мистер Гренби. Шериф просто хочет получить объяснения. Нам нужно знать, зачем вы отправились к Элеоноре Харлан, зачем вы взяли с собой конфеты и зачем…
— Послушайте, я устал от ваших расспросов, — взорвался Гренби. — Я не последний человек в этих краях. Вы, возможно, забыли, но у меня есть влиятельные родственники… — Гренби не договорил, пристально глядя на окружного прокурора и шерифа.
Брэндон не спеша протянул руку, взял футляр для очков.
— Хорошо. Мы забираем вещественное доказательство, пока оно не пропало с вашей помощью.
Они услыхали голоса двух мужчин, спускавшихся по лестнице. Джим Мелвин и Хадсон Парлин вошли в гостиную, и Мелвин, мгновенно ощутив напряженную атмосферу, резко спросил:
— В чем дело? Что здесь происходит?
— Они пытаются навесить на меня убийство, — ответил Гренби.
— Поздравляю, — рассмеялся Мелвин. — Нашего полку прибыло. Я тоже у них на подозрении.
В этот момент Селби осторожно провел рукой по правому карману пиджака Хадсона Парлина и нащупал два мягких комочка.
— Ну-ка, Рекс! — позвал окружной прокурор.
Парлин, ощутив прикосновение Селби, закричал:
— Эй! Что вы себе позволяете?
Он попытался отстраниться, но Селби крепко схватил полу пиджака, давя шоколадные конфеты.