– Я польщена, – резко сказала она, не сумев скрыть обиды.
Он с озадаченным видом взглянул на нее:
– Пруденс, я действительно решил это сделать.
– Я не верю этому, Тристан Ллевант, и замуж за тебя не выйду. Ни сейчас. Ни завтра. Никогда.
Он удивленно посмотрел на нее:
– Что ты сказала?
– Ты меня слышал. Я не желаю участвовать в этой комедии. А теперь извини, меня ждут дела. И не приходи больше. Нам нечего сказать друг другу. – С этими словами она повернулась и вышла из комнаты. Как только закрылась дверь, она подхватила юбки и взбежала вверх по лестнице. Слезы хлынули из глаз, когда она еще не добежала до своей комнаты, но ей, по крайней мере, удалось избежать конфуза и не расплакаться на глазах у человека, которого любила.
– Гм-м, – задумчиво произнес Ривс и покачал головой. – Не знаю, что и сказать, милорд. Я бы посоветовал вам забыть о миссис Тистлуэйт.
– Забыть о ней?
– Да, милорд. Похоже, миссис Тистлуэйт вы нравитесь меньше, чем вам казалось. – Ривс махнул рукой. – Я бы на вашем месте забыл о ней и нашел другую. Имея герцогство и деньги в кармане, вы можете выбрать любую женщину в округе. Возможно, не только в округе, а во всей стране. – Голубые глаза Ривса встретились с глазами Тристана. – Зачем останавливать выбор на вдове? Вы можете выбрать что-нибудь получше.
Тристан скрипнул зубами.
– Я не желаю никого другого.
Ривс пожал плечами и взял поднос.
– Я бы посоветовал вам подумать денек-другой и принять решение. Спешить некуда, потому что, как вы сказали миссис Тистлуэйт, вы все равно не сможете жениться на ней, пока не уедут попечители. А тем временем ее, возможно, сможет утешить доктор. – Дворецкий направился к двери.
– Ривс?
– Да, милорд.
– Когда я предложил ничего не говорить попечителям, я не имел намерения обидеть Пруденс.
– Конечно, нет, милорд. Я уверен, что вы этого не хотели. Но эти слова, должно быть, показались ей довольно... обидными.
Тристан потер лоб.
– Я извинюсь перед ней. Я хочу, чтобы она была в моей жизни.
– Позвольте спросить почему, милорд.
Почему? Потому что он не мог представить себе жизни без нее? Потому что его счастье полностью зависело от нее? Почему-то нужные слова не приходили в голову. Тристан взглянул на нетронутый завтрак:
– Я не люблю завтракать в одиночестве.
Ривс проследил за взглядом Тристана.
– Понятно, милорд. Завтракать одному весьма неприятно. Это дилемма, милорд.
– Черт возьми, я это знаю!
– Да, милорд. Если вы сделаете предложение миссис Тистлуэйт сейчас, то рискуете потерять деньги. Но если вы сделаете предложение только после отъезда попечителей, это может выглядеть так, словно вам нужна не столько она, сколько деньги. Однако я уверен, что вы что-нибудь придумаете, – сказал дворецкий и вышел за дверь.
«Тысяча чертей! – пробормотал Тристан. – Зачем иметь дворецкого, если он ничего не может придумать?»
Тристан уставился на огонь, чувствуя себя растерянным и одиноким. Боже милосердный, он сам все испортил. Что же ему теперь делать?
* * *
В библиотеке громко тикали часы. Тристан этого не замечал. Поднос с завтраком убрали, его сменил поднос с ленчем, за которым несколько часов спустя последовал поднос с обедом. Тристан не прикоснулся к пище, предпочитая подкрепляться бренди.
Алкоголь не решит его проблем. Он это понимал. Но бренди приглушало боль, давая возможность думать. Тристан поднялся на ноги и торопливо схватился за трость. Все тело у него болело после ночного приключения.
Поморщившись, он взял свой стакан и подошел к сервировочному столику, но обнаружил, что графин, в котором было бренди, пуст.
– Тысяча чертей! Стивенс!
Не получив ответа, Тристан громко выругался и, подойдя к двери, выглянул в коридор.
– Черт бы тебя побрал, Стивенс! Где ты?
Ответа не было.
– Ривс! – взревел Тристан.
Почти сразу же послышались приближающиеся размеренные шаги. В коридоре появился Ривс и остановился, увидев Тристана.
– Что вам угодно, милорд?
– Мне нужно еще бренди, а Стивенс неизвестно куда исчез.
– Он и еще несколько человек находятся на кухне, где чинят по просьбе повара ножку стола. – Ривс вошел в комнату и взял пустой графин. – Что-нибудь еще, милорд?
Да. Этот вышколенный дворецкий мог бы привести к нему Пруденс. Вот было бы здорово! Но это было невозможно. Тристан знал, как упряма Пруденс.
– Нет. Только принеси это проклятое бренди.
– Да, милорд. – Ривс с достоинством поклонился и стал удаляться по коридору.
Тристан смотрел ему вслед, испытывая какое-то чувство вины. Он был в скверном настроении и знал это. Надо было что-то сделать, чтобы оправдаться перед Пруденс. Тяжело вздохнув, он вернулся в библиотеку. Войдя в комнату, он сделал два шага и остановился как вкопанный. Там сидел перед камином, вытянув к огню обутые в сапоги ноги, Кристиан.
Заметив изумление на лице Тристана, он усмехнулся.
– Добрый вечер, брат.
Тристан взглянул на дверь, ведущую на террасу.
– Как, черт возьми, ты попал сюда? Дверь была заперта.
– Я ее открыл.
– Каким образом?
– А вот этого я тебе не скажу, потому что не хочу нарушать клятву, данную разбойничьему братству.
Тристан дохромал до кресла, стоящего рядом с Кристианом.
– Разбойничье братство? Очень мило. – Он тяжело опустился в кресло. – Я предложил бы тебе бренди, но в данный момент у меня его нет.
Кристиан сунул руку в карман и извлек фляжку. Он взял с сервировочного столика пустой стакан Тристана, отвинтил крышку фляжки и налил в стакан щедрую порцию.
– Держи. Думаю, что этот напиток лучше, чем тот, что имеется у тебя.
Тристан отхлебнул глоток. Бренди было душистое и попахивало дымком.
– Где ты это взял?
– А это одно из преимуществ членства в разбойничьем братстве, – сказал Кристиан и, отхлебнув из фляжки, удовлетворенно вздохнул. – Вот и ладно, а то, знаешь ли, чертовски холодно.
– Да, – согласился Тристан, вновь мысленно возвращаясь к ситуации с Пруденс.
В комнате на какое-то время воцарилось молчание. Наконец Кристиан, вздохнув, сказал:
– Здесь, конечно, очень уютно, но я должен спросить: зачем ты посылал за мной?
– Я не посылал.
– Но я получил записку. В ней говорилось, что я тебе нужен.