Но нет, дело не только в этом. Она обладала умом с легким намеком на наивность. Он тешил себя мыслью, что он сможет использовать эту наивность и сделать ее своей. Но всякий раз, когда он оказывался рядом с ней, именно ее простодушие останавливало его. У него была масса возможностей ее соблазнить; почему он каждый раз отступал?
Было ли это желанием сохранить порядочность? Он покачал головой и посмотрел на полупустой бокал в руке. Как все запуталось, черт возьми!
Отчасти Ника веселила предстоящая дуэль, он радовался так горячо, что это почти пугало. Вероятно, это возможность со всем покончить, просто дать пуле сразить его.
Он закрыл глаза. Больше никакой боли, ночей, когда он не был уверен, что доживет до утра. Ничего, кроме блаженной пустоты.
Но и эта мысль не принесла облегчения. Невелика заслуга просто сдаться. Он ведь не его мать, слишком слабая, чтобы сражаться с демонами. Гордость удерживала его от такого шага. Он крепко сжал бокал. Чем бы все ни закончилось, он будет рад этому.
Дверь открылась.
– Милорд, – произнес Уиггз голосом, полным неодобрения.
Ник отвернулся от окна.
– Да?
– К вам молодая дама с визитом. – Губы Уиггза сжались в суровую полоску. – Она назвала себя леди Каррингтон. Сказать ей, что вы не принимаете?
«Значит, она пришла просить пощадить жизнь брата».
– Подожди немного, а потом приведи ее сюда.
– Да, милорд. Попросить миссис Киббл присутствовать, побыть в качестве дуэньи, пока вы...
– Нет, спасибо, Уиггз. – Ник хотел полного уединения. – Пусть леди Каррингтон подождет не меньше десяти минут, а потом позволь ей войти. – «У нее будет время немного поволноваться».
После паузы Уиггз ответил:
– Хорошо, сэр. – Он поклонился и вышел, двигаясь медленнее, чем всегда.
Ник улыбнулся, глядя на закрывшуюся дверь. Мысль о Саре, топающей каблучками в холле, нетерпеливо ожидающей разрешения увидеть его, была очень приятна. Он прикончил остатки бренди, в голове чуть-чуть шумело. Комната приняла несколько странный вид, стала похожа на длинный и узкий коридор.
Он посмотрел на свою сорочку, пригладил ее одной рукой, она была еще заправлена внутрь, галстук еще повязан на шее, хотя он сбросил фрак и жилет уже несколько часов назад. У него мелькнула мысль снова надеть их, потом он отбросил ее. Сара вторглась на его территорию – пусть она видит его во всем великолепии. Он развязал галстук и бросил его на стул, потом расстегнул ворот сорочки. Усмехаясь, уселся в кресло, вытянул перед собой ноги и стал ждать.
Прошло несколько минут, дверь снова открылась.
– Леди Каррингтон, – пропел Уиггз таким тоном, словно объявлял смертный приговор.
Ник отметил, что она не сняла пелерину; она была по-прежнему застегнута до самой шеи, словно говорила: «Надо держать этого распутника в узде». Он не мог решить, забавляет его это или раздражает.
Она заколебалась на пороге, глаза ее широко раскрылись, когда она увидела его наряд, потом внезапно присела в реверансе.
– Лорд Бриджтон.
Ник улыбнулся, но не сделал попытки встать.
– Леди Каррингтон. Какая приятная неожиданность. – Он бросил взгляд на молчаливого дворецкого.
– Вы можете идти, Уиггз.
Дворецкий фыркнул.
– Да, милорд. Если вам что-нибудь понадобится, стоит только позвонить.
– Спасибо, – решительно ответил Ник.
Мрачно кивнув, Уиггз вышел из комнаты, волоча ноги, и закрыл за собой дверь.
Ник обратил взор на Сару. Она стояла неподвижно посреди комнаты, крепко сжав перед собой руки, слегка расставив ноги, словно приготовилась к битве.
– Чему обязан удовольствием? – спросил он с легкой насмешкой.
– Вам известно, зачем я пришла.
Почему-то это спокойное заявление вызвало у него раздражение.
– Ваш брат знает, что вы здесь?
Она покачала головой:
– Он думает, что я легла спать.
– Ваш брат– глупец. – Ник махнул рукой на кресло, стоящее напротив него. – Можете сесть.
Кресла были расставлены вокруг окон террасы, которые он открыл, чтобы впустить свежего воздуха. Слабый ветерок едва шевелил занавески, выдувая жар камина из углов комнаты.
После недолгого колебания она кивнула:
– Благодарю вас. – И присела на край стоящего напротив него кресла.
– Почему вы не снимаете пелерину? Здесь очень тепло. – Если верить ощущениям в его чреслах, было нестерпимо жарко, а она с головы до ног закуталась в многочисленные ярды ткани.
Ее руки потянулись было к верхней пуговке, но остановились. Она нерешительно посмотрела на него. Ее взгляд задержался на его пустом бокале.
– Не уверена, что мне следует это делать.
Он встал, подошел к камину и помешал угли, раздувая огонь.
– Я редко набрасываюсь на гостей. Обычно бывает наоборот.
– Я постараюсь сдержаться, – сказала она сухо, расстегнула пелерину, сняла ее и с вызовом бросила на стул напротив.
– Не сомневаюсь, – пробормотал он.
На ней все еще было то же платье, что и в театре. Голубой, как лед, шелк подчеркивал изгибы ее тела, его цвет ярко выделялся на фоне ее белой кожи.
– Итак, Сара, – произнес он, смакуя ее имя, цедя его сквозь зубы, чтобы как следует распробовать. – Хотите выпить? Может, шерри?
– Нет, спасибо. Я пришла поговорить с вами о дуэли. Он подошел к письменному столу.
– Сначала выпейте. – Он отодвинул в сторону графин с шерри, налил в бокал бренди и протянул ей. – Это разгладит ваши морщинки на лбу.
Когда она брала бокал, Ник заметил, что пальцы ее дрожат. Он смотрел, как она сделала глоток и поморщилась. Не по-мужски было предлагать ей такой крепкий напиток, но ему почему-то хотелось подталкивать ее, дразнить, заставлять терпеть муки, какие испытывал он сам.
Хмурясь от этой мысли, он подошел к двери на террасу и прислонился к ней лбом, чтобы холодное стекло развеяло пары бренди в его голове.
– Итак, милочка, что привело вас сюда? Вы из тех патологически любопытных особ, которые вытягивают свои прелестные шейки, чтобы в последний раз взглянуть на умирающего?
– Ник, прошу вас.
– Вы слышали, что сказал ваш брат: по его мнению, у меня нет ни одного шанса. Утром я буду убит.
– Поэтому я и пришла. – Она судорожно сглотнула. – Я слышала, что вы очень хороший дуэлянт.
– Никогда еще не проигрывал.
Она подалась вперед, глаза ее блестели от слез.