Что еще можно сказать? Тут вмешался Джеймс:
– Вам бы понравился наш старик. Он – гений.
– В самом деле?
– Да. Вы убедились бы в этом, увидев его за работой.
– Не сомневаюсь, – сказал Брэндон. – И скоро мне представится такая возможность?
– Боже, нет. Родители сейчас во Франции. Без сомнения, извлекают выгоду из царящего там хаоса.
– Теперь вы знаете все наши секреты, – сказала Верена. За четыре года, прожитые в маленьком доме на Кингз-стрит, она ни одной живой душе не раскрыла их тайны, о которых сейчас рассказала Брэндону.
Не раскрыла потому, что знала образ жизни Ланздаунов. Как только джинна выпускали из бутылки, надо было двигаться в путь. Ланздаун пришел, увидел, победил, а затем ускользнул, прежде чем все открылось и обрушилось ему на голову.
Грустно, когда рассказ о своих родных можно приравнять к исповеди. И как обычно, только Ланздаунам есть в чём «исповедаться».
Но возможно, она слишком чувствительна. Возможно, у каждого есть свои тайны. Она пытливо посмотрела на Брэндона. В чем он мог бы признаться? В том, что страстно и безумно влюблен в нее?
Это было бы славно. Славно или печально? Сердце Верены болезненно сжалось.
– Ну? – спросил Джеймс, глядя на Брэндона. – Наше признание не изменило вашего решения? Все еще хотите связать свое будущее с нами?
– Еще больше, чем прежде. Мне просто не терпится начать. – Блеснули в улыбке зубы, синие глаза потеплели. – Надо внести в жизнь хоть какое-то разнообразие. А то что-то скучно.
– Разнообразие? – Верена нахмурилась. – Вы сами не знаете, что говорите. Порой я думала о том, что было бы очень неплохо поскучать.
– Скука хороша, когда она человеку по душе, – согласился Брэндон. – Но когда ее тебе навязывают, ты ловишь себя на том, что готов на что угодно, лишь бы разбить эти оковы.
Джеймс посмотрел на него с полным пониманием:
– Значит, решено. Ну и что будем делать с заварушкой, в которую угодили?
– Первым делом нужно обеспечить безопасность Верены, – вкрадчиво произнес Брэндон.
Она напряглась.
– Что?
Джеймс спрятал ухмылку:
– Вы теряете время, Сент-Джон.
– Она не должна находиться здесь, – еще более решительно заявил он. – Дело может принять опасный оборот. Особенно теперь, когда в него вмешалось министерство внутренних дел.
– И они знают, что мы здесь, – заметил Джеймс.
– Они упомянули о Верене. Не уверен, что они знают про вас.
– Узнают, – заметила Верена. Кто он такой, чтобы выдвигать подобные требования? – Думаю, они следят за домом.
Брэндон кивнул.
У Верены упало сердце. Боже, как же все это ей ненавистно. Как похоже на жизнь с родителями – всегда быть начеку, не раскроют ли их, всегда быть готовыми сбежать под покровом ночи.
Годы тренировок приучили ее, что этот момент неизбежен. В шкафу у нее до сих пор стоит дорожная сумка с вещами на случай, если придется уезжать ночью.
Она не заглядывала в эту сумку четыре года и уже не помнила, что в ней, но вид аккуратно застегнутой сумки придавал уверенности, помогал чувствовать себя защищенной.
И теперь она поняла почему. Если ты родился Ланздауном, то это на всю жизнь.
– У меня есть одна проблема в связи с образом жизни отца, – сказал Джеймс. – Если ты однажды хоть чуть-чуть нарушил закон, то навсегда остаешься под подозрением.
Брэндон кивнул:
– Вполне вероятно. Сначала они хотели обвинить в потере списка Уичэма, чтобы скрыть собственную небрежность. А потом, узнав историю Верены, переключили внимание на нее.
– Да, – согласился Джеймс, – если они потеряли нечто важное, непременно станут искать козла отпущения.
– Если мы не обнаружим преступников первыми, – вставила Верена.
– Для этого необходимо найти список, – сказал Брэндон.
Верена права, необходимо найти способ выманить злоумышленника из укрытия.
Брэндон откинул волосы со лба.
– Джеймс, как только мы надежно спрячем Верену, мы с вами... /
Верена встала, глаза ее засверкали.
– Вы с Джеймсом? Послушайте, Сент-Джон, мы в этом деле вместе. Куда вы, туда и я.
– В этом деле у вас нет права голоса. Наше предприятие небезопасно, и этим все сказано.
Джеймс с одобрением посмотрел на Брэнда:
– Две минуты партнерства, и вы уже отдаете приказы. Мне это нравится.
– Еще бы, – бросила Верена, – тебе-то он никаких приказов не отдает.
– Верена, будь благоразумна, – запротестовал Джеймс. – Не строй из себя жеманную барышню.
– Я ничего не строю. – Она сложила руки на груди. – Я участвую в деле, хочет того Сент-Джон или нет. Если только он не свяжет и не запрет меня в чулане, я пойду с вами.
Брэнд в задумчивости потер подбородок и вздохнул.
– Тогда даете слово, что не станете подвергать себя опасности?
– Нет.
Верена постучала пальцами по подбородку.
– Нам необходим план. Что, если мы притворимся, будто нашли список?
Джеймс нахмурился:
– И что дальше?
Мысль Брэндона лихорадочно заработала.
– Погоди, Джеймс. Она дело говорит. Если преступник поверит, что мы нашли список, нам останется только сидеть и ждать. Он вынужден будет действовать, опасаясь, что мы передадим список министерству внутренних дел. Шах, – произнес Брэндон.
– Нет, – возразила Верена, сияя фиалковыми глазами. – Шах и мат.
– Я понял! – воскликнул Джеймс. – Блестяще!
Верена ответила брату насмешливым взглядом.
– Не прикидывайся удивленным.
– Извини, – усмехнулся он.
– Это совсем нетрудно. Нам известен размер списка. Кроме того, преступник будет думать, что он уже у нас... будет надеяться.
Брэндон задумчиво кивнул:
– Мы можем использовать листок примерно такой же величины, но показывать его только на расстоянии.
Джеймс радостно потер ладони.
– Мы потребуем обменять его на письма... место встречи назначим. Таким образом, мы сможем контролировать ситуацию, вернуть мои письма, а главное – выяснить, кто стоит за этой аферой со списком.
Дерзкий план. Но, слава Богу, в обмене Верена не будет участвовать. Брэнд испытал облегчение.
– Нам понадобятся карета и резвые лошади, – сказал Джеймс. – Я привез свои лучшие пистолеты, но Верене тоже понадобится парочка.