– Врач мне не нужен. У меня просто разболелась голова, вот и все.
Она была бледна, но голос звучал ровно. Брэндон почувствовал облегчение. Он встал на колени рядом с диваном и взял Верену за руку, их пальцы переплелись.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – Он приподнял край повязки и увидел на лбу огромный синяк.
Верена поморщилась:
– Нет, я плохо себя чувствую. Болит голова, ломит зубы, и шея не поворачивается. Как ты мог задать такой вопрос?
Брэнд опустил повязку. Черт, это не должно было случиться. Они решили притвориться, будто нашли список, чтобы побыстрее произошла встреча с шантажистом. И все.
Он посмотрел на Гербертса.
– Двери и окна были закрыты?
– А то как же! Мы с Питерсом проверили их перед сном.
– А сейчас проверяли? Разбить окно и залезть в дом труда не составит.
Гербертс покачал головой, губы у него задрожали.
– Я не должен был ложиться спать. Вы же предупредили меня, что может что-то случиться. – Достав платок, дворецкий высморкался. Когда он стал засовывать платок в карман, Брэндон разглядел знакомую монограмму – свою. Гербертс перехватил его взгляд, посмотрел на платок, монограмма все еще была видна. Щеки его покраснели под стать носу.
– Вы уж простите, сударь. Должно быть, вы обронили его в холле. – Встряхнув платок, он протянул его Брэндону. – Вот, возьмите.
Брэндон посмотрел на грязный, измятый кусок батиста.
– Э... спасибо, можешь оставить его себе.
– Премного благодарен, сударь. – Гербертс еще раз высморкался и убрал платок в карман. – Это самый плохой день в моей жизни. Я не справился со своими обязанностями.
– Ты справился. Просто мы не предполагали, что такое случится. – Во всяком случае, не так скоро. – Где Питерс?
– Я послал его за вами и мистером Ланздауном. Джеймс.
Брэндон посмотрел на бледное лицо Верены. Пока не стоит ей говорить о брате.
– Как только Питерс вернется, пришли его ко мне. Мистер Ланздаун скоро приедет. Нужно приготовить ему комнату.
Верена снова открыла глаза.
– Джеймс будет жить здесь? Я предлагала, но он сказал, что ему лучше оставаться в гостинице.
– Он передумал. – Брэндон погладил большим пальцем тыльную сторону ладони Верены. Она чуть-чуть приоткрыла глаза, когда Брэндон прижался губами к ее пальцам.
Верена медленно открыла глаза, их взгляды встретились, жаркая волна захлестнула Брэнда. Только на этот раз не гнева, а непреодолимого желания. Пораженный силой этого чувства, он выпустил руку Верены. Губы у Верены задрожали, фиалковые глаза наполнились слезами.
Брэндон снова взял ее за руку:
– Успокойся, милая.
Из-под ресниц выкатилась слезинка.
– Не знаю, почему я... у меня болит голова. Да, болит, и я... – Она подавила всхлип. – О Боже!
– Гербертс, в доме есть настойка опия?
– Я уже принес ее, но хозяйка пить не стала. – Он покачал головой. – Упрямая девчонка.
– Все равно не буду, – едва слышно промолвила Верена.
Гербертс взял с соседнего столика коричневую бутылочку и ложку и передал Брэндону.
– Может, вам удастся заставить ее выпить хорошую порцию этого снадобья. Какой смысл терпеть такую боль?
– Принеси воды.
Дворецкий ушел. И тут же вернулся со стаканом. Брэнд налил немного коричневой жидкости в ложку и поднес Верене.
– Открой рот.
– Нет. – Она отвернулась, одной рукой придерживая повязку на голове, а другую, сжатую в кулак, прижимая к животу.
– У тебя будет меньше болеть голова.
– Если я умру, голова совсем перестанет болеть. Но я не хочу это пить.
Брэнд вскинул бровь:
– Не заставляй меня вливать ее насильно.
Верена распахнула глаза.
– Ты не посмеешь...
Брэндон просунул ложку между раскрытых губ. Верена закашлялась, прижимая руку ко рту, потом проглотила лекарство, не сводя с Брэнда сердитого взгляда.
Брэндон вложил ей в руку стакан с водой и отдал бутылочку и ложку Гербертсу.
– Должно помочь.
– Я хочу, чтобы ты ушел, – резко сказала Верена. Отпила воды и поморщилась. – Жуткое зелье.
– Я не оставлю тебя одну.
– Послушайте, сударь, не могу поверить, чтобы кто-то задумал причинить вред такой славной леди, как моя хозяйка. Это преступление, – сказал Гербертс.
Верена сверлила Брэндона взглядом.
– Мне нужна чашка шоколада. Чтобы заглушить отвратительный привкус во рту.
Гербертс скептически посмотрел на нее:
– Шоколад, говорите? А по-моему, нельзя, раз вы ушибли голову. Лучше уж капустного супа.
Верена осадила дворецкого властным взглядом:
– Капустного супа не хочу, спасибо. А вот шоколада хочу. И немедленно.
Брэндон прижал к губам пальцы Верены, которые затрепетали при его прикосновении. Какая она отважная. Другая на ее месте билась бы в истерике. А Верена требует горячего шоколада.
Он посмотрел на Гербертса.
– Горячего шоколада, Гербертс, да побыстрее.
Дворецкий сунул платок в карман.
– Головная боль от него не пройдет.
– Это уж ей решать. Так что неси шоколад.
– Как прикажете. – Расправив плечи, Гербертс пошел на кухню.
Как только за ним закрылась дверь, Брэндон отпустил руку Верены и поднялся с колен.
– Я отнесу тебя в твою комнату. В кровати тебе будет удобнее.
Верена приподнялась на локтях.
– Большое спасибо, но я могу идти.
– Правда? – Он подхватил Верену на руки. – Я не допущу. – И, не обращая внимания на возражения Верены, Брэндон отнес ее в спальню.
Постель была в беспорядке. Брэнд усадил Верену на край кровати, расправил простыни и помог Верене лечь. Затем подошел к двери и позвал Гербертса.
– Сэр?
– Принеси холодной воды и чистое полотенце. Гербертс кивнул и, добавив: «Шоколад уже почти готов», загрохотал вниз по ступенькам.
Брэнд вернулся к Верене. Она закрыла глаза, – по щеке медленно катилась слеза. Вздохнув, Сент-Джон присел на край кровати.
– Верена, все хорошо. Не плачь, а то я сам расплачусь.
Он обнял Верену:
– Вот так, милая. Все прекрасно.
Брэндон крепче прижал ее к себе, поглаживая по спине. Он должен убить преступника, напавшего на Верену. Но как его найти?