Индеец не обратил на приближавшегося ни малейшего внимания. Он не сводил злобных глаз с Сабрины. Защищаясь, женщина вскинула руки.
Но он так и не успел броситься на нее. Всадник приблизился и осадил коня так резко, что из-под копыт взметнулись клубы пыли.
Метнувшись к индейцу, напавшему на Сабрину, он сжал его шею словно тисками и повалил на землю.
Ошеломленная Сабрина с трудом поднялась на ноги. Она кашляла и отплевывалась, не видя, что происходит. Конь индейца стоял всего в нескольких футах от нее. Двигаясь почти на ощупь, Сабрина поспешила к нему, намереваясь спастись бегством. Она не сомневалась, что в скачке обставит любого мужчину — и белого, и краснокожего.
— Сабрина!
Услышав свое имя, она застыла, затем медленно обернулась. Пыль оседала, и перед ней из кроваво-красного облака вновь возник призрачный всадник. Это был индеец сиу.
Угольно-черные глаза смотрели оценивающе. Под влажной кожей на плечах и груди перекатывались мускулы, оттененные малиновым отблеском угасающего солнца. Черные, как тушь, прямые волосы ниспадали до плеч, обрамляя выразительное лицо.
И вместе с тем этот человек был белым.
Его черты были на редкость правильными, даже по классическим европейским канонам красоты. На нем были пыльные кавалерийские бриджи и высокие черные сапоги.
Слоан.
— О Господи! — выдохнула Сабрина. — Слоан!
Она кинулась к нему и крепко обняла дрожащими руками.
— Слоан…
Он решительно отстранил ее на расстояние вытянутой руки и вопросительно приподнял бровь, вглядевшись в перепачканное лицо.
— В нашем положении подобные приветствия неуместны, — сухо пробормотал он и быстро добавил: — Ты ранена?
— Нет, Слоан, но все эти люди…
— Лишь малая часть тех, кому еще предстоит умереть, — прервал он.
— Слоан… — снова начала она и осеклась.
Индеец, напавший на Сабрину, был еще жив, как и его товарищи, во все глаза наблюдавшие за Сабриной и Слоаном.
Сабрина увидела, как индеец, которого Слоан повалил на землю, поднялся и встал за его спиной.
Нападавшие сплотили ряды, придвигаясь ближе. Этот стратегический прием был хорошо известен.
— Слоан! — ахнула Сабрина, увидев, что индеец приблизился к нему почти вплотную. Их окружала живая стена. Если бы у Сабрины было оружие и она умела с ним обращаться, численный перевес все равно остался бы на стороне противников.
Только тут она заметила, что Слоан безоружен. При нем не оказалось даже ножа, который он обычно носил за голенищем сапога.
— Я… я попробую сбежать! — крикнула она.
— Не смей, Сабрина! — приказал он, поворачиваясь лицом к индейцу. Слоан заговорил громко и яростно, сопровождая свою речь бурными жестами. Индеец отвечал ему столь же гневно.
Товарищи индейца в стоическом молчании слушали, ожидая исхода.
— Слоан, мы должны бежать! — Сабрина метнулась к лошади. Еще немного — и она вскочила бы на нее верхом.
Но не успела. В последний момент Слоан поймал ее и прижал к себе.
— Слоан, что ты делаешь? — в отчаянии прошептала она. — Нам надо бежать!
Он медленно и печально покачал головой.
— Слоан, мы еще успеем…
— Сабрина, вон за тем холмом ждут тысячи сиу и шайенов. Тысячи тысяч. Их больше, чем я когда-либо видел за всю свою жизнь.
— О Боже, Слоан, тогда мы тем более должны спасаться! Зачем же мы зря тратим время…
— Сабрина, — перебил он, заставляя ее замолчать. Слоан улыбнулся, и эта улыбка показалась Сабрине грустной. Когда-то он славился своим остроумием и обаянием, умел посмеяться не только над другими, но и над собой. — Мне разрешили спасти тебя от этого человека.
— Разрешили? — переспросила она, чувствуя, как сердце уходит в пятки. Значит, сиу больше не доверяли Слоану. Похоже, ее опасения небезосновательны. И все-таки она не сразу поверила в ужасную истину. — Разрешили? Слоан, прошу тебя, придумай что-нибудь…
Она не договорила, заметив выражение его лица. Неужели они обречены? Неужели ее жизнь закончится в тот самый миг, когда появился шанс начать все заново? Она обливала пересохшие губы.
— Я не хочу, я просто не могу умереть, черт побери! Слоан, немедленно отпусти меня, и я…
— Сабрина, сейчас не время затевать ссору! — перебил он, и его глаза вспыхнули.
Сабрина и не собиралась ссориться. Просто ей вдруг стало страшно.
— Слоан, пусти же меня!
— Пожалуйста. — Во внезапном порыве ярости он разжал руки. Обернувшись, Сабрина громко вскрикнула и пошатнулась, увидев, что со всех сторон к ним приближаются индейцы на лошадях. Сосчитать их было невозможно. На торсах ярко выделялись знаки воины, на головах колыхались перья.
Это неисчислимое войско готовилось к битве.
— Это лишь часть моих друзей и родных, — пробормотал Слоан и снова оберегающим жестом придвинул Сабрину к себе, положив подбородок на ее макушку.
Один из воинов отошел от других и двинулся вперед.
— Это Серебряный Нож, адъютант Бешеного Коня, — тихо объяснил Сабрине Слоан.
— Слоан, скажи мне, что происходит? — спросила перепуганная Сабрина, нервно пытаясь вырваться из его объятий.
Но он лишь еще крепче сжал ее.
— Сабрина, сейчас же прекрати! — одними губами предупредил он. — Положение отчаянное. Мне жаль разочаровывать тебя, но, несмотря на все мое желание спасти тебя, подобно рыцарю в сияющих доспехах, я сам — всего лишь пленник. Только потому, что один из братьев Ястреба увидел тебя в отряде, на который напал Серая Цапля, мне разрешили отправиться за тобой. Само собой, — продолжал он с горечью, — я ума не приложу, что ты здесь делаешь! Если бы нам не грозила опасность, я не выдержал бы и немедленно наказал тебя за глупость и упрямство.
Сабрина сделала вдох, чтобы ответить: ей не терпелось все объяснить Слоану. Как всегда, ему без труда удалось привести ее в бешенство. Сабриной овладело дикое желание ударить его, но еще больше она мечтала о нескольких драгоценных минутах разговора.
Но даже в этой малости им было отказано.
Индеец, которого Слоан назвал Серебряным Ножом, заговорил с ним. Слоан согласно кивнул и подсадил Сабрину на взмыленного коня, на котором недавно пронесся через всю равнину, а затем ловко уселся за ее спиной.
В мгновение ока их со всех сторон окружили индейцы.
— Куда мы едем? — спросила Сабрина.
— Назад в лагерь.
Стойбище оказалось за соседним холмом. Индейцы расположились вдоль реки, их жилища виднелись со всех сторон, насколько хватало взгляда. Дети играли, женщины занимались домашней работой. Горели костры, шкуры были растянуты на земле для просушки, на шестах висела дичь, которую вскоре предстояло ощипать, зажарить и съесть.