В зале появился Гарт с огромным подносом. На блюде дымилось оленье бедро и лежала буханка свежевыпеченного хлеба. А в кувшине плескался эль. Эрик повернулся к слуге.

– Гарт из Лэнгли, ты давно здесь служишь. Садись и присоединяйся к нашей трапезе.

– В мясе нет яда, – усмехнулся Маккинли. – Мы не для того спасали вашу жизнь, чтобы потом отравить.

– И тем не менее прошу вас первыми отведать еду.

Отрезая большой ломоть мяса и отправляя его в рот, священник не сводил с шотландца глаз. Затем он отломил кусок хлеба, который уверенно последовал за олениной. Эрик посмотрел на слугу, и Гарт тоже отведал еды.

– Теперь эль.

Мужчины по очереди глотнули пива.

И тогда Эрик с жадностью накинулся на оленину, изо всех сил стараясь сдержаться, понимая, что сочное мясо способно повредить желудку после стольких дней воздержания. Маккинли и Гарт молча наблюдали за ним. Наконец шотландец насытился и откинулся на спинку стула.

– Вы оба вольны покинуть замок, если пожелаете. Ни Маккинли, ни Гарт не ответили.

– Вы меня слышали? Можете отправляться на юг – туда, где безопаснее.

– Куда мне ехать? – удивился старик. – Я служил в Лэнгли всю свою жизнь.

– Здешние люди, – добавил священник, – они… они моя паства. Я буду стараться поддерживать мир между ними и вами.

– В таком случае вам придется поддерживать мир между ними и Питером Макдоналдом.

– А как же вы? Вы уезжаете?

– Да.

– В армию Брюса? – с надеждой спросил Маккинли.

– Сами знаете, что не к нему, – ухмыльнулся шотландец. – Да, я еду. Но не к Брюсу. Пока не к нему. Меня послали склонять людей под знамена нашего короля. Поэтому мы оказались в море и подобрали человека, который наградил нас чумой. Я надеялся явиться к Брюсу с большой армией и оружием. Скоро к нам присоединятся вожди многих ирландских кланов. Но сами… сами мы понесли тяжелые потери. И тем не менее я собираюсь преподнести королю славный политический подарок.

– Вы имеете в виду…

– Леди Лэнгли. Богатенькую дочку покойного графа Уитена. Правда, недурной трофей?

– И отдадите ее Брюсу?

– Скорее всего.

– Но… Игрейнии давно здесь нет… Вам не удастся ее догнать!

Эрик поднялся и посмотрел на священника сверху вниз.

– Удастся. Вы же сами советовали мне искать смысл существования. Я его нашел. Я живу ради двух вещей, всего лишь ради двух – Шотландии и мести. Поверьте мне, святой отец, я никогда не лгу. Я хочу ее разыскать, и я ее разыщу.

– И тогда…

– Тогда ваша леди станет военным трофеем, – припечатал Эрик и, широко шагая, вышел из зала.

По лестнице он поднялся так бодро, словно здоровье полностью возвратилось к нему. У дверей господских покоев его поджидал Питер, при виде Эрика распахнувший перед ним дверь. У шотландца еще хватило энергии – переступить через порог, но там силы его оставили. Он покачнулся и ухватился за плечо Макдоналда.

– Нельзя, чтобы они узнали, что я еще нездоров.

– Не узнают, – ответил верный товарищ. – Но леди Лэнгли придется догонять мне. Ты ещё слишком слаб.

– Твоя сила нужна здесь, Питер, – возразил Эрик. – Замок отнюдь не в безопасности. Его надо оборонять от англичан.

– А ты сможешь держаться в седле?

– Смогу. Через несколько дней. Я чувствую, как с каждым часом становлюсь крепче. Надо отъесться, немного отдохнуть и трогаться в путь. И тогда я ее догоню и привезу обратно.

Глава 4

На этот раз Игрейния путешествовала совсем не так, как она привыкла. В первый раз она явилась в Приграничье с отцом, в сопровождении рыцарей, оруженосцев и дюжины слуг. Рыцари выглядели очень красиво – в сияющих шлемах и доспехах, со стягами, на которых пестрели цвета отца: красный, черный и желтый. Кони тоже были великолепны. У Игрейнии была горничная Дженни и еще две служанки, и если она испытывала усталость, в ее распоряжении для отдыха была отдельная повозка. По пути они останавливались в поместьях и замках, и их шумно приветствовали, устраивали празднества, угощали подогретым вином и окружали заботой. Потом она ездила по этому краю с Афтоном – обязательно в сопровождении свиты, и их принимали в лучших домах. Игрейния скакала на Менфрее, своей быстроногой сильной кобыле. Конечно, и тогда случались неприятности: дождь, снег, гололед и извечная слякоть на дорогах. Летом выпадали дни, когда нещадно палило солнце, но Игрейния любила его лучи, а жару почти всегда скрашивал влажный шепоток прохладного ветерка. Ей нравилось путешествовать, посещать новые места, знакомиться с людьми. Слов нет, в поездках неизменно присутствовал элемент опасности, но они никогда не удалялись от дома без надежной охраны.

На этот раз все было по-другому.

Игрейния выскользнула из замка с Джоном Симпсоном и его женой Мерри. Супруги, сколько себя помнили, работали в Лэнгли на кухне. И были женаты с незапамятных времен. И хотя Господь не наградил их детьми, он ниспослал им удивительную любовь. Теперь они состарились. Джон был высок и худ словно жердь, а Мерри, наоборот, коротышка, кругленькая, как мячик, со светло-голубыми глазами и седыми кудельками. Даже в самых ужасных обстоятельствах она находила силы улыбаться и успокаивать себя и других, объясняя это тем, что даже плохое свершается по воле Божьей, а человеку остается только ждать, когда наступит великий день и перед ним откроются небесные врата. Она была превосходной спутницей, как и ее супруг, который любил поразглагольствовать, насколько хорошо жилось в Шотландии при Александре, когда в стране царил мир.

Итак, неприятности грозили не со стороны компаньонов-«паломников» – опасно было само путешествие.

Они покинули замок пешком. Отец Маккинли указал им направление – к маленькой приходской церкви, которая стояла к северу от вечно спорной границы. Там они надеялись разжиться лошадьми у его давнишнего приятеля. Пешее путешествие заняло больше двух недель: Джон на своих длинных худых ногах мог передвигаться довольно быстро, но Мерри начинала пыхтеть и отдуваться, и всей честной компании приходилось останавливаться на отдых. Им надо было нести кое-какие припасы, и с каждым шагом по каменистой земле поклажа казалась все тяжелее. Ночевали где придется, раскатав на траве одеяла, но Игрейния от этого не страдала: ей нравилось чувствовать себя крохотной частичкой мироздания. Но для Мерри и Джона сон на земле заканчивался охами и стонами, и по утрам они долго не могли разогнуть спину и заставить двигаться суставы. Путники не решались разводить костры, чтобы их не заметили мародеры из армии бунтарей, и потому питались ягодами, которые собирали по пути. Зато воды было в изобилии: этот край славился озерами, прудами и ручьями. Погода стояла удивительно мягкой, и иногда по ночам Игрейния решалась сбросить с себя одежду и в одной рубашке окуналась в прохладную воду, плавая до тех пор, пока не начинала синеть.