Нерадивая служанка поклонилась и быстро удалилась из зала.
– А не случится так, что ваш эшафот никому не понадобится? – спокойно спросила Игрейния.
– Не думаю, – ответил Роберт Невилл, сердито разглядывая испачканный рукав.
– Я бы предпочел более приятную тему для разговора во время еды, – твердо заявил лорд Дэнби.
А через минуту к ним присоединился Эйдан. Игрейния почувствовала его взгляд и испугалась. Где-то поблизости в лесах прячется Эрик, и эти люди знали, где его искать.
Она покинула зал, как только представилась возможность. А войдя в свою комнату, села перед огнем и начала прикидывать, как ей лучше поступить. Надо во что бы то ни стало найти шотландцев и предупредить их об опасности.
В смежную дверь – ту, что вела в комнату Эйдана, – тихонько постучали. Игрейния не задумываясь распахнула створку. Она подумала, что к ней пришел ее брат. Но с отвращением увидела на пороге Роберта Невилла.
– Что вам угодно? – резко спросила она.
– С благословения лорда Дэнби и Эйдана хочу переброситься с вами парой слов, – ответил рыцарь.
– О чем?
– Игрейния, – притворно вздохнул Роберт, – мне неприятно, что вы внезапно стали относиться ко мне столь враждебно. Что я сделал вам дурного? В Лэнгли я всегда считался правой рукой Афтона. Мы были очень близки, ведь наши дедушки – двоюродные братья. Если бы раньше родился мой дед, а не его, то вас бы в детстве помолвили со мной, а не с ним.
– Однако случилось так, что ваш дедушка родился вторым. Я вышла замуж за Афтона, и теперь мой муж умер.
Игрейния так и осталась стоять перед дверью, не позволяя незваному гостю переступить через порог. Роберт сильнее нажал на дверь, и ей пришлось отступить.
– Что мне сделать, чтобы вы примирились с тем, что вам предстоит? Признаюсь, я был груб, наверное, чрезмерно настойчив. Может быть, вы смягчитесь, если я позволю вам не присутствовать на казни вашего бунтаря?
– Любезное предложение, особенно если учесть, что вы его еще не поймали.
– Дорогая, это всего лишь вопрос времени. К тому же жив он или нет, недалек тот час, когда король объявит свою волю и вам придется покориться. И Рим не будет возражать, поскольку папа отлучил шотландского короля от церкви.
– Роберт, вы безумец, если все еще желаете меня. А что если я ношу под сердцем его ребенка?
Лицо Роберта Невилла исказила бессильная ярость. Игрейния перехватила его взгляд и поняла, что ему не приходила в голову такая мысль.
– Что ж, с этим тоже можно разобраться, – процедил он. – Зная время рождения, легко установить настоящего отца. А новорожденные частенько умирают сразу после появления на свет.
– Вы собираетесь убить младенца? – ужаснулась она.
– Новорожденные умирают сами, – повторил Роберт Невилл.
Она смотрела на рыцаря, не в силах поверить в услышанное.
– Убирайтесь прочь! Убирайтесь из моей комнаты!
– Игрейния…
– Мой брат наверняка уже в соседней комнате. Мы в замке лорда Дэнби. И король еще не объявил свою волю. Уходите!
Лицо Роберта Невилла потемнело.
– Настанет день, миледи, и вы пожалеете, что оскорбили меня. Будете на коленях выпрашивать милости. А я припомню вам каждый презрительный взгляд.
– Уходите! – повторила Игрейния.
Когда он удалился, она бессильно опустилась в кресло. Но тут же снова услышала, как в дверь постучали – на этот раз в ту, что вела в коридор. Это еще кто? Неужели это Найлз Мейсон со своими рассказами, как он собирается мучить пленных?
– Что угодно? – спросила она.
– Ванна, миледи, – ответил негромкий голос.
– Входите, – рассеянно разрешила она.
На пороге показались слуги с ванной и котелками с водой. Она подождала, пока они сделают свою работу, поблагодарила и подошла к двери смежной комнаты. Постучала и проскользнула к брату. Эйдан сидел за столом, и что-то писал.
Игрейния упала перед ним на колени.
– Эйдан, я его ненавижу!
Брат тут же отложил перо, взял ее руки, поднял с колен и усадил на кровать.
– Не расстраивайся так, Игрейния. Все эти дни я наблюдал за Робертом Невиллом. За ним и за Найлзом Мейсоном. Да, они способны вызвать к себе отвращение. Но я не могу протестовать против воли короля. Впрочем, я изучил своды законов и духовные книги и вот теперь сам пишу Эдуарду. Я ставлю под сомнение возможность твоего брака с Робертом, поскольку Невилл был слишком близким родственником Афтону. И еще я пишу, что это дело чрезвычайной важности: ведь если мне суждено умереть до того, как я обзаведусь наследником, мое богатство и титул перейдут к твоему старшему сыну – конечно, если у тебя появятся сыновья.
Игрейния посмотрела на него и улыбнулась, а потом обняла за шею.
– Эйдан, ты восхитительный брат. Просто замечательный.
Он ответил улыбкой на ее улыбку.
– Стараюсь. С тех самых времен, когда ты звала меня «мой маленький братик».
– Это было раньше… когда мы жили дома. Я была такой взрослой – совсем невестой, а тебя еще не посылали учиться на рыцаря.
– Хорошие были времена. Мы, такие юные. Все рыцари мне казались гигантами, которые только и делали, что ездили на турниры. Я еще не знал правды о войне. Король Эдуард – отважный, доблестный человек на коне, – златокудрый гигант, истинный царь, добрый к жене и придворным. Ах, все это кончилось, когда скончалась его первая супруга. А теперь он поступает так, как ему заблагорассудится, и поэтому самое большее, что я могу сделать, убедить его повременить с твоей свадьбой.
– Благослови тебя Господь, Эйдан. – Игрейния поцеловала брата в лоб. – Я тебя очень люблю и благодарна за все, что ты для меня сделал, и…
– И – что?
– И молюсь, чтобы ты меня простил.
– Ты находилась в плену, сестра. Мне не за что тебя прощать.
Игрейния потупилась и пожелала Эйдану спокойной ночи. Да, она перед ним ни в чем не виновата. Но вскоре может появиться причина просить у брата прощения. Она испытывала благодарность к нему за то, что он использовал все возможности, чтобы ее спасти, – свой ум, закон и авторитет церкви. Это давало ей надежду.
Но она не смела рассчитывать, что это поможет.
Она разделась и, вновь прикидывая, каким способом можно скрыться из замка, приготовилась залезть в ванну. И в это время услышала какой-то тихий шорох. Посмотрела на ведущую в коридор дверь. Она казалась плотно закрытой. И тем не менее…
Игрейния обвела глазами стены. Там висело оружие. И она решила захватить с собой в ванну что-нибудь острое.