Вопрос заключается в том, какие течения бурлят под поверхностью этого союза теперь, когда королева, воспитанная во Франции, вернулась домой?

Глава 2

«У меня совсем нет сил», — подумала Мария, бросаясь на кровать в своей комнате. Потом взглянула вверх, на потолок, и рассмеялась. На секунду она стала обычной молодой женщиной.

— Здесь и в самом деле чудесно, — сказала она, рассматривая комнату.

Потом повернулась и взглянула на стоявшую рядом Гвинет. Та безошибочно поняла, что королева скучает по Франции.

— Здесь великолепно, — заверила она Марию.

Мария снова опустилась на постель.

— Короны… — пробормотала она. — Они действительно тяжелы.

— Моя королева… — начала Гвинет.

Лежавшая на кровати Мария села и покачала головой:

— Прошу тебя, пожалуйста, сейчас не надо формальностей. Мы одни, и я должна тебе доверять. Ты не уезжала отсюда на такой долгий срок, как я, и ты не ищешь награды, не испытываешь меня, не взвешиваешь. Называй меня по имени, как будто мы только подруги. Ты ведь действительно мой друг, а сейчас мне нужны именно друзья.

— Мария, я думаю, ваш приезд сюда был вполне успешен. Шотландцы в восторге оттого, что их молодая прекрасная королева вернулась к ним.

Мария покачала головой.

— У них такой угрожающий вид.

— Они… — Гвинет замолчала, не зная, что на это ответить, потом пожала плечами и согласилась: — Да, они готовы угрожать. Это из-за Джона Нокса и из-за того, что они образовали свою собственную церковь.

— Ты права. Они не могут пойти по пути англичан — упаси их от этого Боже, но и верить по-прежнему тоже не хотят, поэтому должны иметь собственную церковь.

Мария вздохнула, затем хлопнула ладонью по обитой роскошной тканью кровати, приглашая Гвинет сесть рядом. Как только молодая фрейлина села, Мария горячо обняла ее.

— Здесь холодно, ты почувствовала это?

— Здесь горит камин, — ответила Гвинет.

— Ты права. И скоро здесь будет тепло. Но все-таки это очень необычная страна. Во Франции, пока был жив мой муж, я чувствовала себя в безопасности, потому что я королева. А здесь… меня как будто испытывают, несмотря на то что я законная претендентка на престол. И это лишает мое окружение необходимой надежности.

— Вы должны помнить, что ваш брат, лорд Джеймс, был опорой королевской власти с тех пор, как умерла маша мать. Прошло время, и жизнь изменилась. Но теперь и лорды, и духовенство собрались поздравить вас с возвращением домой. Вы должны помнить это. Все будет хорошо.

— Будет ли?

Мария встала, подошла к камину и протянула ладони к огню. На мгновение она показалась одинокой, даже трагически одинокой.

— Если только… — Она распрямила плечи и резко повернулась. — Я только что приехала, мы все одеты в черное и серое в знак траура, а знаешь, что было на уме у этих высокородных лордов, которые приветствовали нас и сопровождали верхом до дворца?

— Что?

— Моя новая свадьба.

— Моя дорогая королева… — улыбнулась Гвинет.

— Подруга — сегодня здесь мы подруги.

— Мария, мне жаль говорить это, но я знаю ваше сердце и знаю, как велико ваше горе из-за смерти мужа. Но с той минуты, как король Франции умер, аристократы и монархи всего мира рассуждают о вашем новом браке. Вы королева, и ваши союзы, и личные, и политические, могут изменить ход истории. Эта правда горька для души, когда она болит, но так устроен наш мир.

— Я — товар, — тихо произнесла Мария.

— Вы — королева.

— Я знаю: ты права. Едва я похоронила мужа с положенным ему почетом, как тоже поняла, что мне нужно принять решение о моем будущем. Сегодня, когда мы сошли на берег, мне пришлось спросить себя, не совершила ли я большую ошибку. Ты знаешь, мне поступили предложения от католических королевских семей. Я боюсь, что любой мой шаг будет неправильным. Если бы я вышла замуж и породнилась с таким семейством, я бы восстановила Шотландию против себя. Но здесь сегодня я поняла, что на уме у этих людей. Они хотят, чтобы я выбрала в мужья одного из них — человека, который чтит все шотландское, в котором текла бы шотландская кровь. Такой муж устранил бы то, что они считают недостатками моего воспитания. Ох, Гвинет, что происходит с людьми? Как я могу не быть верна тому, чему меня учили всю жизнь? И как я могу предать мою веру?

— Никто и не ждет от вас неверности.

Мария покачала головой, и Гвинет печально подумала, что, вероятнее всего, Мария права.

— Они ждут от меня быстрых решений. Но я не переменчивая королева. Я буду чтить Бога и поклоняться Ему так, как считаю нужным. Однако…

Она отвернулась и опустила голову.

— Однако что? — спросила Гвинет с улыбкой.

— Ну… — Мария сделала глубокий вдох. — Я любила мужа, но он… никогда не был здоров.

— У вас не было любви, — прошептала Гвинет.

Мария повернулась и снова упала на постель.

— Я ужасная женщина? Я видела человека, который… ну, я только что овдовела, когда увидела его. И он даже мой дальний родственник. — Она озорно взглянула на девушку. — Он невероятно красив.

— Кто же он?

— Генри Стюарт, лорд Дарнли.

— А-а, — пробормотала Гвинет, глядя в сторону.

Она подумала, что Мария заслужила немного настоящего счастья: королева всю жизнь делала то, что от нее ожидали, выполняла свои обязанности. Услышать ее восторженный шепот было так радостно!

Генри Стюарт, лорд Дарнли был внуком, а Мария — внучкой Маргариты Тюдор, сестры короля Англии Генриха VIII. Гвинет мало знала этого лорда, но много о нем слышала. Сейчас он жил в Англии, формально — как гость королевы Елизаветы, и по этой причине английская королева считала, что отец лорда Дарнли, шотландец, совершает грех, действуя против нее. Однако мать лорда Дарнли была графиней Англии, так что его нахождение там нельзя было назвать заточением.

Гвинет встречалась с лордом Дарнли всего раз, и то недолго. Он приносил соболезнования по поводу смерти короля Франциска. Генри Стюарт был действительно красив, как сказала Мария, и мог быть обаятельным. Но Гвинет знала, что другие знатные шотландцы, особенно многие горцы, не любят его. Его интересовали попойки, азартные игры и все виды разгула. В нем была и кровь Стюартов, и английская кровь. Но такое происхождение имели и многие знатные шотландские дворяне. Поэтому Гвинет взглянула на Марию с явным беспокойством, хотя и радостно. Мария истолковала этот взгляд не как выражение личного недовольства подруги этим мужчиной, который, видимо, привлекал ее чувственно.

— Не смотри на меня так! Почему я не могу радоваться, что увидела мужчину, который и приемлем для многих, и привлекателен? Не бойся, я не потеряла рассудок. Я в трауре и, несмотря ни на что, действительно очень любила Франциска, хотя это была… наверное, больше глубокая и нежная дружба, чем страсть. Я продолжаю соблюдать траур и не буду принимать поспешных решений. Я буду вести себя осторожно и слушать своих советников. Я все еще обдумываю переговоры с доном Карлосом Испанским и с другими иностранными принцами. Моя сила в том, на что я сделаю ставку. Я не забуду, что для меня даже больше, чем в большинстве случаев, свадьба — политический союз, а не вопрос любви.