– Мы ему купим все, что нужно, после того как заберем, – успокоила ее Лиззи.

Скитаясь по домам и приютам, Лиззи часто выполняла роль сиделки при малышах, и поэтому знала об этом больше, чем ее мать.

– Я даже не знаю, что нужно купить... памперсы, детское питание... что еще... наверное, погремушки, пустышки... и все такое. Правильно?

Мэдди ощущала себя четырнадцатилетней девчонкой. От радостного возбуждения она едва могла устоять на месте. Ее била нервная дрожь. Она поспешно умылась, причесалась, надела пальто, взяла сумочку и побежала вниз по лестнице. Лиззи за ней.

Они на такси подъехали к офису. Энди мирно спал, одетый в белый свитерок, голубые махровые штанишки и белую шапочку. Временные приемные родители подарили ему на Рождество медвежонка. Со слезами на глазах Мэдди обернулась к Лиззи. Как она виновата перед дочерью... Почему не взяла ее тогда из родильного дома!

Лиззи, казалось, поняла, что она чувствует. Подошла ближе, обняла мать за плечи.

– Все нормально, ма... Я люблю тебя.

– Я тебя тоже люблю, радость моя.

Мэдди поцеловала дочь. В этот момент Энди проснулся и заплакал. Мэдди взяла его на руки и прижала к своему плечу. Он огляделся, словно искал знакомое лицо, и заплакал еще громче.

– Я думаю, он хочет есть, – сказала Лиззи с уверенностью, которой Мэдди отнюдь не ощущала.

Служащая подала Мэдди сумку с вещами Энди и детским питанием, протянула лист с инструкциями и вручила толстый конверт с документами по усыновлению. Сказала, что Мэдди придется еще раз появиться в суде, но это уже чистая формальность. Ребенок теперь является ее сыном.

Мэдди решила сохранить его прежнее имя, но поменять фамилию и свою тоже на девичью – Бомон. Не хочет она больше иметь ничего общего с Джеком Хантером. В следующей своей телепрограмме – когда бы это ни произошло – она появится уже как Мэдлен Бомон. А ее сына будут звать Эндрю Уильямом Бомоном. Второе имя она решила дать ребенку в честь Билла, его крестного отца.

Прижимая к себе драгоценную ношу, с выражением благоговейного изумления на лице она вышла из офиса в сопровождении Лиззи. Они остановились у детского магазина и у аптеки. Купили все, что посоветовали Лиззи и продавщицы. Загрузили машину до отказа. Там едва осталось место для них двоих.

Нагруженные детскими вещами, сияя счастливыми улыбками, они вошли в свою квартиру. В этот момент зазвонил телефон.

– Давай подержу, ма.

Лиззи протянула руки. Мэдди с неохотой отдала ей малыша. Ей не хотелось расставаться с ним ни на минуту. Если до этого у нее и мелькали сомнения в том, что она поступает правильно, то теперь они развеялись. Все правильно, именно это ей необходимо, и она хочет этого всей душой.

– Где ты была? – спросил в трубке знакомый голос. Билл. Он недавно вернулся с лыжной прогулки с внуком, и ему не терпелось рассказать ей об этом.

– Где ты была, Мэдди?

Ее губы сами собой раздвинулись в улыбке.

– Забирала твоего крестника.

Лиззи включила иллюминацию на елке. Квартира озарилась теплым уютным светом. Как жаль, что Билла нет с ними на Рождество. Особенно теперь, когда здесь Энди.

В первый момент Билл не понял, о чем она говорит. Потом почувствовал по голосу, как она счастлива.

– Вот это рождественский подарок! Как он?

– Он просто прелесть. Билл. – Мэдди улыбнулась дочери, державшей на руках своего маленького братишку. – Сам увидишь.

– Ты привезешь его с собой в Вермонт?

Глупый вопрос, понял Билл. Какой у нее еще выход? И потом, ребенок не новорожденный. Ему уже два с половиной месяца, и он здоровенький малыш.

– Да, если ты не возражаешь.

– Привози. Мои ребятишки будут счастливы. Да и нам с ним надо познакомиться, раз я собираюсь стать его крестным отцом.

Больше он ей ничего не сказал. Но поздно вечером позвонил снова и на следующее утро тоже. Мэдди с Лиззи пошли в церковь на рождественскую мессу и взяли с собой маленького Энди. Всю службу он мирно проспал. Мэдди положила его в элегантную голубую переносную корзиночку, и он лежал там, как маленький принц, в новеньком голубом свитерке и голубой шапочке, под большим теплым голубым одеялом, вместе со своим медвежонком.

Наутро они с Лиззи открыли свертки с подарками, приготовленными друг для друга. Сумочки, перчатки, книги, духи... Но лучшим подарком для них, конечно же, стал Энди, лежавший в своей голубой корзиночке и смотревший на них широко открытыми глазами. Мэдди поцеловала его, и он одарил ее в ответ сияющей улыбкой. Мэдди знала, этот момент она никогда не забудет. Никогда не перестанет благодарить судьбу за ее бесценный дар. Она взяла ребенка на руки и беззвучно помолилась о его матери, завещавшей ей свое дитя.

Глава 24

На второй день Рождества Мэдди и Лиззи отправились в Вермонт во взятой напрокат машине. Сейчас она выглядела как цыганский тарантас из-за множества детских вещей. Почти всю дорогу ребенок мирно проспал. Мэдди с дочерью беседовали, много смеялись, порой сами толком не зная над чем. По пути остановились перекусить. Энди тоже получил свою бутылочку. Мэдди чувствовала себя счастливой, как никогда в жизни. И никогда еще она не ощущала такой уверенности в том, что поступает правильно, именно так, как надо. Только теперь она до конца поняла, чего лишил ее Джек, вынудив стать бесплодной. На самом деле он ее лишил уверенности в себе, самоуважения, чувства собственного достоинства, возможности принимать решения, касающиеся ее собственной жизни. Слишком дорогая цена за престижную работу и материальные блага, которые он ей предоставлял. Слишком неравный обмен.

– Что ты собираешься делать со всеми предложениями о работе? – спросила Лиззи.

Мэдди вздохнула:

– Пока не знаю. Конечно, я бы хотела вернуться к работе, но еще больше мне хочется хотя бы немного насладиться тобой и Энди. Это моя первая и последняя возможность в жизни быть только матерью, настоящей матерью. Как только я приступлю к работе, времени на это не останется. Торопиться пока некуда.

Ей надо было еще уладить кое-какие вопросы, связанные с ее судебным иском. Адвокат Мэдди собирался начать большой процесс против Джека и его телекомпании, привлечь его к ответственности за причиненный ей моральный ущерб, за то, что ее вышвырнули с работы, за клевету, за преступные намерения по отношению к ней и еще за ряд более мелких проступков. Все это им надо будет серьезно обсудить. Но больше всего Мэдди хотелось просто побыть дома с Энди и Лиззи. Через две недели у дочки начнутся занятия в университете. Она уже сейчас вне себя от радостного возбуждения в предвкушении этого дня.

В шесть часов вечера они подъехали к дому Билла. Как раз вовремя, чтобы познакомиться со всеми его детьми и внуками и успеть к ужину. Дети пришли в настоящий восторг при виде младенца. Он им улыбался и даже смеялся. Самый младший, двух с половиной лет, тут же начал играть с Энди.