Она внимательно слушала его, и предложение казалось ей несколько странным. Больше похоже на деловое соглашение, чем на объяснение в любви. Ему нужны дети, ей — защита и покровительство. Он так и не сказал, что он ее любит, что он без ума от нее, и она не была в него по уши влюблена. С Чарльзом было совсем не так, но теперь ей нужно было именно это. И только одно пугало ее: мысль о детях. Она не знала, сможет ли решиться на это еще раз, но сказать ему о своих сомнениях она не осмелилась.
— А если детей не будет? — спросила она с беспокойством. Малкольм понял, что не знает чего-то очень важного о своей избраннице. А ведь ему казалось, что у этой юной женщины не может быть тайн в жизни.
— Тогда мы будем друзьями, — сказал он спокойно и дружелюбно взглянул на нее. Тогда она перестала колебаться, хотя и не понимала, зачем она ему в этом случае нужна, ведь на свете есть столько женщин, которые пошли бы на все, лишь бы заполучить его.
— Но почему именно я? Есть… много… других… — Не договорив, она покраснела. У нее не было ни денег, ни самостоятельного положения в обществе. Конечно, родители ее были солидными людьми, но они потеряли практически все свое состояние, и они оставили ее без гроша. Но его и это в ней привлекало. У невесты нет знакомых, родных, обязательств. Она принадлежит ему одному или по крайней мере будет принадлежать после свадьбы. И это хорошо. Малкольм Паттерсон любил обладать собственностью — домами, машинами, картинами, антикварными вещами… И Мариэлла теперь перейдет в его собственность; а если она родит ему ребенка, она окажется важнейшей собственностью. К тому же она скромна, без особых запросов — прекрасно. Она будет достойной женой и, может быть, станет когда-нибудь хорошей матерью.
— Наверное, я должен сказать, что люблю вас… — Оба они понимали, что он этого-то и не должен говорить. — Но я уверен, что для нас обоих это не так важно. — Оказывается, он все-таки хорошо ее знает, лучше, чем она предполагала. — Возможно, это вообще не имеет значения. Я думаю, нам пока не надо произносить таких слов. Потом, позже, мы обязательно полюбим друг друга, ведь так?
Она кивнула. Ее страх, смешанный с изумлением, еще не прошел.
— Так что же вы мне ответите? — Судя по всему, Малкольм не сомневался в ее согласии.
Одно мгновение она колебалась. Но только одно мгновение.
— Я… — Она посмотрела на него с тревогой. — Но вы уверены?..
Она боялась за него даже больше, чем за себя. Что, если она принесет ему одно разочарование? Что, если… если она не сможет остаться и с ним? Прошедший год был тревожным. Через две недели после ее возвращения в Штаты все газеты сообщили, что похищен сын знаменитого летчика Линдберга, и это сообщение поначалу просто парализовало ее. А в мае, когда весь мир узнал, что ребенок погиб, Мариэллу стали неотступно преследовать кошмары, и мучительные воспоминания вернулись к ней ужасной явью. Тогда она несколько дней не вставала с постели, говоря, что у нее грипп. На самом деле она была просто не в состоянии что-либо делать. В конце концов она, охваченная паникой, позвонила в Швейцарию, и врач, который когда-то лечил ее, сумел ее успокоить. Но что, если… если Малкольм узнает?..
— Я не уверена, что вам… — Мариэлла опустила голову, потому что на глаза навернулись слезы. А ему вдруг захотелось обнять ее и немедленно овладеть ею. В этот момент она впервые внушила ему страсть, и он понял, что в самом деле сможет когда-нибудь полюбить эту женщину.
— Дорогая… прошу вас… станьте моей женой… Я все для вас сделаю…
Он умел говорить только таким языком. Она посмотрела на него и грустно улыбнулась.
— Мне ничего не нужно. Прошу вас только, будьте ко мне добры так, как были всегда. Вы были очень добры. Я этого недостойна.
— Не правда. Вы заслуживаете гораздо больше, чем я могу вам дать. Вы заслуживаете молодого красивого мужа, который любил бы вас до безумия, с которым вы могли бы танцевать, путешествовать, смеяться. А вам достается старик, которого, может быть, вам придется возить в инвалидной коляске, когда вам будет всего сорок.
То, что он сказал, было нелепо, и она рассмеялась. Трудно было себе представить Малкольма расслабленным, дряхлым. Он был сильным, энергичным мужчиной и, несмотря на раннюю седину, выглядел лет на десять моложе своего истинного возраста. Седые волосы только придавали значительности его облику.
— Итак, я сказал вам, какое вас ожидает будущее. Примете ли вы теперь мое предложение?
Снова их глаза встретились, и она кивнула, едва заметно. Она почувствовала, что не может смотреть на него, потому что у нее перехватывает дыхание. Тогда он взял обе ее руки в свои и притянул к себе. Она смотрела на него, и слезы опять подступали к глазам. Она очень хотела сделать ему столько же добра, сколько он ей сделал, хотела обещать ему все-все, но это было, конечно, невозможно. Тогда она дала себе клятву, что никогда не причинит ему горя.
На церемонии присутствовало немного людей. Они зарегистрировали брак в первый день нового года. После церемонии судья, старый друг Малкольма, приехал к нему домой. На торжество были приглашены еще пятеро друзей Малкольма. У Мариэллы не осталось друзей в Нью-Йорке. Единственными ее знакомыми были женщины, с которыми она вместе работала. Но теперь они уже никак не могли быть ее подругами. Счастливый конец сказки о Золушке не растрогал их. Каждая из них мечтала, чтобы ей улыбнулась судьба, а Мариэлле повезло больше. Впрочем, им-то Малкольм был нужен совсем по другим причинам. Они хотели денег, Мариэлла искала защиты.
К свадьбе был заказан атласный бежевый костюм и такого же цвета шляпа. Никогда Мариэлла не была так красива, как в день свадьбы. Ее густые каштановые волосы были собраны в тяжелый узел, ее прекрасные голубые глаза светились радостью и волнением. Когда судья объявил их мужем и женой, Мариэлла заплакала, и весь день она не отходила от Малкольма, как будто боялась, что стоит ей отойти, как злой дух разлучит их.
Они провели медовый месяц на небольшом острове в Карибском море неподалеку от Антигуа. Остров был частным владением одного друга Малкольма, там имелся роскошный дом, яхта и целая армия вышколенных слуг. Там молодоженам было хорошо, и Мариэлла почувствовала, что ее привязанность к Малкольму становится глубже и прочнее. Его постоянное внимание трогало ее настолько, что она не могла выразить этого словами. А он обращался с ней мудро и бережно. Он страстно мечтал о ребенке, но никогда не позволял себе открыто выражать нетерпение. В течение всего медового месяца он изучал ее, искал способы доставить ей удовольствие. Он был опытен, и ей нравилось ложиться с ним в постель, но для обоих не составляло секрета отсутствие чего-то существенного в их отношениях. Тем не менее им было хорошо вместе.
Прожив на острове три недели, они вернулись в Нью-Йорк, и Мариэлла уверенно переступила порог его дома, вошла в его дом той легкой походкой, которую, казалось, утратила навсегда. Но дома реальная жизнь вступала в свои права. И в этой жизни для Мариэллы было немало сложностей. Ей предстояло жить в его доме, постоянно общаться с его друзьями, его прислугой, исполнять его желания. Почти все слуги считали ее удачливой охотницей за богатством и обращались с ней как с нежеланной гостьей. Они знали, что совсем недавно она была всего-навсего помощницей его секретарши, и это подогревало их ненависть. На ее распоряжения не обращали внимания, над ее приказами смеялись за ее спиной, ее личные вещи исчезали или портились, разумеется «случайно», а когда она наконец решилась обратить на это внимание Малкольма, он отнесся к ее жалобам настолько благодушно, что она расстроилась еще больше. Он сказал, что надо дать «его людям» время, и они привыкнут к ней, а потом и полюбят ее не меньше, чем любит он сам.