— Его просто необходимо уничтожить. Уничтожить полностью, — сказал Рагнор.
— Нет, не полностью. Уложить в саркофаг, заточить. Но на вечные времена. Мы не имеем права убивать своих. И не имеем права создавать себе подобных более чем два процента за век, иначе мы вызовем в мире дисбаланс. Собственно, сейчас и произошел дисбаланс.
— Сейчас?
— Как долго он спал, Вулфгар? — спросил Лючан.
— Почти сто лет, если верны слухи.
— Сто лет… — повторил Рагнор.
— Давно пора просыпаться, — наблюдая за ним, сказал Лючан. — Эй, лови его, Вулфгар, скорее, а то он снова завалится. Ему нужны поддержка и хороший отдых.
— Мне надо найти Хагана и Нари.
— Время лечить раны, мой друг, — посоветовал Вулфгар.
— А потом придет пора драться, — проговорил Лючан.
Ночь сгустилась, но по настоянию монаха они все оставались в церкви, и дверь забаррикадировали грубо отесанными скамьями.
Рагнор поел. Он лежал у двери в церковь, и женщина по имени Нари сидела рядом с ним, прислонившись спиной к стене, с закрытыми глазами. Рагнор тоже дремал. Он научился спать в любом положении и просыпаться при малейшем шуме.
Но разбудил сю не шепот. Шум был ужасен, грохот, подобный раскату грома, потряс церковь. Он шел снизу.
Он встал и вытащил меч. Вокруг проснулись другие, все вскочили с мечами наготове. Грохот стал тише, но на смену ему пришел другой звук. Он нарастал медленно, но верно. Свистящий звук, издаваемый сотней птиц или хлопаньем тысяч крыльев.
Ульрик встал и пошел к двери.
Что творится, ответьте именем Тора!
Отец Питер стоял на коленях возле алтаря.
Рагнор подошел к нему.
— Что это? — грубо прервав молитву монаха, спросил он. Питер поднял руку, дал знак, чтобы ему не мешали. Рагнор подождал, зная, что невозможно отвлечь Питера от общения с Богом. Даже воткнув меч монаху в горло. Через некоторое время Питер поднялся на ноги.
— Это силы зла, но ночь мы выстоим.
— Если это зло, мы выйдем на бой! — проревел Хаган.
— Вы не можете бороться с подобным злом вашими примитивными методами жестокого насилия, — со вздохом ответил Питер.
— А ты можешь? — с насмешкой спросил Хаган.
— Да, ибо я знаю его в лицо.
— Я тоже узнаю его в лицо, если выйду и увижу его! — сердито прервал его Хаган. Питер покачал головой.
— Моя вера в Бога сильнее.
— Я не верю в твоего Бога.
— Тогда молись своему Одину, и, если хорошенько прислушаешься к тому, что он тебе скажет, тоже не станешь высовывать носа за стены церкви.
Так же резко, как начался, шум стих.
Питер с минуту простоял в тишине.
— На сегодня все, но они снова придут.
— А мы что должны делать? Прятаться за стенами церкви ночь за ночью? Мы так не привыкли, поп.
— Я не поп, я монах, — спокойно поправил его Питер. — Нет. Они и днем сильны, но совсем не так, как ночью. В лучах солнца они не обращаются в пепел. Хотя солнце делает их слабее. Бог видит, зимой у солнца мало силы. Мы выйдем на охоту на них при свете дня. Мы выманим их. Мы найдем их логово. Мы станем охотиться на них так, как охотятся на волков, и мы их уничтожим.
Ульрик и остальные дружно недовольно загудели, но даже в голосах бесстрашных мужчин слышалось нечто непривычное —страх.
Все легли спать.
Утром Питер велел всем заготовить колья. Он сказал, что только ими можно победить зло, затем врагов надо сжечь или отрубить им голову, иначе они оправятся от ран и вернутся.
Рагнор пошел в лес. Спустя время женщина по имени Нари пришла к нему и принесла еды и воды. Когда он поел, она села рядом и сказала, что верит словам монаха, поскольку деревня погибла у нее на глазах.
Она отличалась от остальных, и он снова сказал, что не знал о том, что у вождя, недавно почившего, есть дочь.
— Здесь люди хорошие. Вот они и взяли меня к себе, когда я осиротела. Мои родители пришли на Север, чтобы воевать с шотландцами. Отец мой из Нормандии. Моя мать с юга. — Она засмеялась. — Бедный мой отец! Он все беспокоился, хотел удачно выдать меня замуж. Все боялся, что кровь у меня слишком горячая. Он мало знал женщин, ибо жена его умерла вскоре после свадьбы, а ему некогда было заниматься женщинами, хватало иных забот — защищать клан от других вождей и от таких, как ты. Он понятия не имел, что мы, хотя и ходим с опущенной головой и молимся, одержимы теми же желаниями, что и мужчины.
Она ясно давала понять, чего хочет. Они боролись против незнакомого и грозного врага, и каждый день для них мог стать последним. Он и не мечтал, что они займутся любовью в тот же день. Они соединились в лесу, и ока оказалась на редкость страстной.
Позже, когда небо окончательно прояснилось, они поехали верхом осматривать окрестности. Но в тот день они ничего не нашли, а ночью послышались за дверью те же звуки, и грохот был таким, словно за стенами церкви бушевала страшная буря. Хаган ходил кругами и ругался, Питер молился. Звуки прекратились, но глубокой ночью все началось снова.
— Их атаку, — говорил Питер, — стены церкви, какими бы хлипкими они вам ни казались, выдержать смогут. Потом будет искушение, плач в ночи, искус. От них стены церкви вас не спасут. Ищите спасения в собственной душе.
Хагана удалось убедить не выходить из церкви.
На следующий день они снова совершили вылазку в лес.
И снова безрезультатно.
Тон ночью за церковью снова слышался шум, и снова враг отступил. Рагнор крепко уснул, но вдруг что-то его разбудило, и он резко проснулся.
Он понял, что спит, прислонившись к стене, но Нари рядом с ним нет.
Рагнор выругался, вставая. Баррикады из скамей возле двери больше не было. Он подошел к выходу и увидел, что брат его и несколько воинов из его дружины стоят у входа снаружи.
— Они пробрались внутрь! — гневно воскликнул Хаган, обращаясь к монаху.
— Они не вошли, — ответил Питер, — но Нари поддалась искушению.
— Где был твой Бог? — в гневе вопрошал Хаган.
— Где угодно, но не в душе Нари, — ответил Питер. Рагнор слушал, но участия в перепалке не принимал. Он вытащил из ножен огромный боевой меч и приготовился выехать в ночь.
— Дай мне какое-нибудь оружие, Питер. Я поеду за ними. Дай мне твои кресты, которые ты называешь святыми, и я пущусь за ними в погоню.
— Глупцы! Разве вы не понимаете? Крест поможет вам лишь в том случае, если вы верите в его силу! Разве вы не можете понять, что те существа не могут войти сюда, покуда крепка наша вера.
— Тогда не давай мне ничего, я еду за ними, — произнес Рагнор.