– Развяжи своего отца и брата, – тихо сказал он Патрику. – А я освобожу Майкла.
Но едва Уорик приблизился к Майклу, как в дверях появился один из викингов.
– Что здесь происходит? Я вижу, среди мертвых вшей осталась одна живая гнида. Этого юнца повесить в первую очередь! – заявил он.
Уорик нагнулся, чтобы поднять брошенный Майклом меч. Белокурый гигант захохотал:
– Щенок хочет потягаться с волками? Будь по-твоему. Вместо мгновенной смерти от веревки ты предпочитаешь эту. Ведь я разрублю тебя надвое, милый мальчонка!
Громадный мускулистый викинг взмахнул боевым топором. Уорик смотрел на него не более секунды, затем издал боевой клич. Этот клич прозвучал в ночи как нечто неземное, рожденное ветром. Уорик сделал резкий выпад вперед – и боевой топор викинга не успел опуститься, зато меч «гниды» проткнул ему глотку. Скандинавский наемник лорда Ренфрю рухнул на колени, глаза его затуманились и затем закрылись навсегда.
Все находящиеся в комнате ошеломленно взирали на происходящее. Патрик слегка замешкался, хотя нужно было спешить и побыстрее освободить руки отца. Даже Майкл на время забыл, что всех их ожидает виселица.
– Что там такое? – раздался голос снаружи.
– Быстро! – встрепенулся Майкл.
Патрик и Уорик бросились развязывать мужчин. Они действовали быстро и в полном молчании, успев освободить от уз еще двоих. Когда в дверях появился новый противник, Уорик быстро развернулся. На сей раз в руках у противника оказался меч. Звон мечей насторожил наемников, которые заподозрили, что в доме происходит что-то неладное.
Теперь преимущество оказалось на стороне шотландцев, поскольку стоило наемнику переступить порог, как они набрасывались на него. Кровь лилась ручьями, люди дрались, спотыкаясь о тела упавших. Наемники Ренфрю стали отступать, отбиваясь от наседавших на них шотландцев, жаждущих мести.
Сражаясь при лунном свете, Майкл был настолько поглощен баталией, что не сразу услышал топот приближающихся всадников. Раскроив боевым топором голову своему противнику, он быстро обернулся, чтобы посмотреть, кто скачет в их сторону.
Король. Прибыл король! Его воины вступили в бой с врагами.
С их врагами. Часть из которых уже погибла, другая часть умирала на поле боя среди тех, кого они повергли раньше.
Однако Давид объявил о готовности пощадить уцелевших. Оставшиеся в живых бросали оружие. Лишь в одном месте продолжалась битва, и оттуда среди ночной тишины доносился звон мечей.
Майкл увидел, что сражаться продолжал Уорик, сын Уильяма де Грэхэма, которого все называли Уильямом Большим. У мальчика в жилах текла кровь норманнов и викингов. Его отец вместе с королем побывал всюду, куда то и дело наведывались викинги, порою так и оседая в тех местах. «Из серого дома» – вот что означало имя Уорика и на норманнском, и па староанглийском. Впрочем, не исключено, что оно было унаследовано от матери. Легенда гласила, что это имя принесли в Бордерс древние скотты, от которых вела свой род его мать. Возможно, что по материнской линии он относился к семейству, оставившему заметный след в шотландской истории.
Откуда бы ни пришло имя мальчишки, это не имело большого значения. Сегодня он показал себя настоящим мужчиной.
Наемники падали около него поверженными, а парень продолжал драться. Он избрал своей целью лорда Ренфрю. Его нисколько не напугали блестящие выпады, удары и контрудары опытнейшего воина. Еще раньше Уорик отыскал меч отца и сейчас орудовал им хладнокровно и дерзко. Когда Ренфрю позволял себе чуть расслабиться и передохнуть, парень бросался в атаку. Ренфрю был опытен и искусен и, отбив атаку, снова и снова стремительно атаковал Уорика, пытаясь выбить у него меч. Однако юноша не терял ни равновесия, ни хладнокровия, ни меча. Коронные выпады лорда он парировал, демонстрируя поразительную реакцию и легкость. И все же казалось, что этот парнишка, весь израненный, в крови и грязи, рано или поздно должен уступить многоопытному бойцу. Ренфрю нападал расчетливо и агрессивно, снова и снова обрушивая на Уорика удары огромной силы. Было ясно, что он не остановится, пока не убьет противника.
И вот в тот момент, когда Ренфрю поднял меч над головой, чтобы с силой опустить его и нанести окончательный, смертоносный удар, Уорик де Грэхэм воспользовался открывшейся возможностью. С поразительной, непостижимой скоростью и силой его меч вонзился лорду Ренфрю под ребра.
Сжимая свой меч, Ренфрю несколько мгновений смотрел на юношу, оставаясь все таким же надменным и, похоже, не веря тому, что произошло.
Но это был конец, и в том никто не мог усомниться. Когда лорд Ренфрю замертво рухнул у ног юноши, тот не двинулся с места. Он не пытался вынуть меч из груди лорда. Уорик стоял над ним, и его колотила дрожь.
Майкл не сразу понял, что за поединком, сидя на боевом коне, наблюдает король. Когда все было кончено, король подъехал поближе.
– Боже мой, кто воспитал этого львенка?
– Ваш верный слуга, сир, – ответил Майкл. – Уильям Большой, который сейчас лежит вон там.
– Ах, вот как, – понимающе сказал Давид.
– Я позабочусь о мальчишке, – пообещал Майкл. – Уильям был женат на последней представительнице древнего рода. Мать парня Менфрэя доводилась мне дальней родственницей. Она давно умерла. У парня не осталось родни, так что семьей ему должны стать его друзья.
– Нет, добрый человек. Будь ему другом и семьей, но я сам позабочусь о нем. Отныне я стану опекать его, и в один прекрасный день он станет великим воином, моим верным сподвижником.
Давид, зрелый, умный, сильный человек, король, которым шотландцы гордились, направил своего коня к месту закончившегося поединка, где Уорик все еще продолжал смотреть на труп лорда Ренфрю.
– Юный Грэхэм! – крикнул король. Он хорошо владел всеми тремя языками, на которых могли говорить его люди, – шотландским, или гэльским; тевтонским, или английским; и нормандским французским, принесенным сюда Вильгельмом Завоевателем и рыцарями, его сопровождавшими. Сейчас он заговорил на шотландском, с характерным гэльским акцентом. Поначалу мальчишка не откликнулся.
– Грэхэм! – повторил король. Юноша повернул голову, как будто лишь на сей раз осознав, что это его имя. Сидящий в седле Давид – высокий, поджарый, красивый – оценивающим взглядом смотрел сверху на парня, который в будущем обещал стать еще выше ростом и прибавить в силе. Давид был далеко не простаком. Много лет он изучал искусство царствования. Ему было известно, какую власть имеют норманнские короли. Он знал их слабости и силу, а сила, как он сам для себя определил, зависела от поддержки народа.
Хотя Давид хорошо знал норманнов и англичан, он был королем Шотландии и поэтому испытывал особые чувства к шотландцам. Это было его королевство. Он внимательно приглядывался ко всем людям – как к друзьям, так и к врагам, умел быстро распознавать их достоинства и слабости. И вот сейчас он пытался оценить качества стоящего перед ним юноши.